3.03.89. Стоим в двух милях от берега. Ждем разрешения на вход в гавань. Вокруг носятся яхты — регата. Возникли трудности. Во-первых, нас здесь не ждали. Портовые власти не знают, что такое «Погория». Во-вторых, мы пришли на день раньше срока. И, в-третьих, вход в гавань яхт-клуба неглубок, надо ждать прилива.
4.03.89. Сегодня на борт приехали парни из береговой охраны США. Проверяли на радиоактивность все части судна (бомбу, что ли, искали?!). После обеда к нам подошол катер с родителями Пола Трея, которые забросили на борт ящик с пепси-колой. Весь день «Погория» простояла на якоре и только к ночи двинулась по фарватеру в порт. Мимо прошло огромное пассажирское судно, освещенное огнями. Мы долго шли по глубокому, длинному заливу. К причалу пришвартовались после отбоя. На берегу нас встречали родители американцев и отец Барановского.
5.03.89. Утром принесли телеграмму, в которой папа назначил мне на завтра телефонный разговор. Весь день был свободным от экскурсий, но тем не менее прошел очень интересно. Майами — большой, современный порт. Здесь очень много туристов. Я бродил по городу, был в яхт-клубе, осмотрел трехмачтовый парусник «Баунти». Это точная копия военного транспорта английского флота, который был построен двести лет назад и вошел в историю как мятежный корабль, «Баунти» направлялся в британские колонии Северной Америки. Командовал кораблем лейтенант Блай. В Тихом океане команда, возмущенная жестоким обращением, взбунтовалась. Блая и еще нескольких человек посадили в шлюпку и оставили в открытом океане. Однако им удалось спастись и добраться до Англии. Часть команды высадилась на острове Таити, остальные отправились дальше, на остров Питкэрн, где основали колонию. «Баунти» мятежники сожгли. Их потомки живут на Питкэрне и поныне.
«Погория» по сравнению с «Баунти» — рай. Больше всего меня поразил камбуз. Кирпичная печь, которую топили дровами и углем, примитивные сковороды, котлы. Холодильника, разумеется, не было. Продукты гнили, их уничтожали крысы. Матросы спали в гамаках, которые никогда не просыхали от морской воды. После побудки боцман не церемонился со спящими: ножом обрезал гамаки. В этом году планируется рейс «Баунти» в Европу и обратно.
Вечером первый офицер водил меня в Макдональдс.
6.03.89. Сегодня у меня камбуз. Наши ребята ходили в город. Побывали на «Баунти». Всех, кто был в фирменных майках с надписью «Погория» пускали бесплатно.
Привезли продукты. Мы работали весь день. Вечером пришел чудак из береговой охраны и сказал, что скоро будут звонить мои родители. Я мигом очутился на причале рядом с телефоном-автоматом. Сначала не было связи с СССР, но этот парень так старался, что вскоре я услышал звонок и голос: «Алексей Лысенко? Будете говорить с отцом». Я поговорил со всей семьей. Мама переживает, волнуется. Сестра тоже. Папа просил передать Барановскому, что четырнадцатого ноября будет праздник— столетие морского образования на Дальнем Востоке. Я думал, буду сильно волноваться, но все было нормально. Только еще сильнее захотелось домой. Работу на камбузе закончил в 23 часа. В полночь нас разбудили и отправили на палубу. Хлынул такой ливень, что казалось, вода льет со всех сторон. Мы были в штормовках, ко за десять минут промокли насквозь. Женя нечаянно заехал Марьяну в нос, и тот был злой, как черт. Вскоре мы отошли от причала и вышли в море.
7.03.89. Сильный ветер, волна, скорость десять узлов с течением. К концу дня волна увеличилась, и мы стали терять скорость. К концу вахты она была всего три-четыре узла.
8.03.89. Волна семь баллов, ветер до сорока узлов. Опять отстаем от графика. Как меня выворачивает, сам не знаю, почему. За восемь часов мы прошли десять миль... назад. Волна не очень высокая, не такая, как на Горне, но крутая и частая. Ветер встречный нам и Гольфстриму, поэтому сейчас такая «каша».
Книга А.Л. Лысенко "Школа под парусами"
Модератор: yan
Книга А.Л. Лысенко "Школа под парусами"
9.03.89. Та же картина. Меня все больше выводят из себя Мачек Курка и Пшемек. Первый спит надо мной, второй — напротив. Когда они вместе — в кубрике ругань, дикий смех и всякие выходки. До Джексонвилла шестьдесят пять миль. Волна на ночной вахте была одиннадцать-двенадцать баллов, высотой около десяти метров. Не хуже, чем у мыса Горн! Несем штормовые кливер и стаксель.
10.03.89. На подъеме флага капитан заметил, что мы уже в девяноста милях от Джексонвилла. Прогресс! Через неделю можем оказаться опять в Майами. У меня возникает мысль: не лучше ли, чтобы меня отослали домой, например, по состоянию здоровья? И все. Все трудности, переживания, холодные, мокрые вахты, невыносимые камбузы — все сразу кончится. Я, конечно, никогда не соглашусь на это, но настроение сейчас именно такое. Скорость вроде бы увеличилась до пяти узлов. Может быть, утром все-таки будем в Джексонвилле. Поставили два прямых паруса. На ночной вахте показались огни городишки, расположенного в устье реки Сент-Джонс. Джексонвилл — в двадцати двух милях вверх по реке.
11.03.89. В четыре утра бросили якорь и до половины девятого ждали лоцмана. Вошли в устье. Вокруг мелькали домики с причалами, у которых стояли катера, яхты. Река Сент-Джонс довольно широкая. В одном месте стоял авианосец, в другом — два огромных десантных корабля. Мы прошли под четырьмя поднимающимися мостами и по реке вошли в город. К нам подошло плавучее такси с родителями американцев, Зайном Йодером и отцом Барановского. В Джексонвилле сойдут на берег пять женщин, три из которых сели к нам в Майами: мама Пола, мама Джеральда, тетя Пола, дочь и жена Барановского. Они изрядно намучились во время шторма. Пришвартовались мы перед обедом к причалу обычной набережной в центре города. После обеда нас отпустили в увольнение. Джексонвилл — это небольшой по населению город, который стремительно разрастается вширь. На судно сразу пришли родители американцев. Они окружили нас вниманием и помогали во всем вплоть до нашего отъезда из Джексонвилла.
12.03.89. Нас подняли в шесть утра. Мы быстренько позавтракали, сели в автобус и поехали в Куквилл — домой к ребятам с первого этапа. Ехали весь день. Пересекли штаты Флорида, Джорджия (проезжали через город Атланта) и наконец въехали на территорию штата Теннесси. По пути у нас было несколько остановок, во время которых мы подкреплялись и запасались проспектами об Америке. В Куквилл въехали около "восьми часов вечера, когда город погрузился в сумерки. Остановились у дома Криса Вика. Там нас давно уже ждали Джой, Майк, Билли, Нейсен, Мэсью и их родители. Самого Криса дома не оказалось. Он играл в бейсбол в спортзале недалеко от дома. Его отец Роберт Вик шел с нами от Ресифи до Рио. Он меня сразу узнал и потащил показывать фотографии, которые Крис снял на «Погории». После первых восторгов, встреч нас распределили по семьям американцев. Я, Марьян и Кшиштоф Кондерский попали к Джою. Все стали разъезжаться по домам. Сначала мы поехали в церковь, точнее, в ту ее часть, которая отведена для отдыха. Там стояли столы для бильярда и тенниса. Американские церкви часто напоминают клубы. Сначала поиграли в баскетбол на большом поле, потом Джой подошел к громкоговорителю и представил нас присутствующим. После игры все пошли есть мороженое и пить кока-колу, которая здесь бесплатно. Затем мы поехали домой к Джою. Я многое предполагал, но такого все же не ожидал. Дом двухэтажный, восемнадцать комнат. Магнитофоны стоят везде, даже в ванной. Два «видика». Некоторые стены внутри дома сделаны из стекла и двигаются, как двери. Но это еще ерунда. У Джоя три брата и сестра. У двоих братьев машины. Что мне очень понравилось, — пятнадцатилетние подростки имеют право водить машину. Встретили нас отлично. Родители Джоя сделали все, чтобы мы хорошо отдохнули. Поужинали, приняли ванну, немного поболтали с Джоем. Оказывается, после возвращения с «Погории» у него были трудности с учебой. Сейчас он работает в магазине, по-нашему, — грузчиком, родители богатые, но Джой сам зарабатывает деньги на свои расходы. Потом все пошли слать, а я остался смотреть «видик» и до трех часов ночи играл в компьютерные игры.
13.03.89. Встали в семь часов и, переодевшись в новые рубашки с надписью «Пан Ам», которые нам выдали здесь, поехали в Нэшвилл, на встречу с сенатором штата Теннесси. Во дворце сенатора облазили буквально все. Потом нас построили на лестнице, сделали несколько снимков. Вскоре к нам вышел и сам сенатор — здоровенный, щекастый мужик. Он произнес приветственную речь, получил сувениры и смылся. А мы поехали обедать в торговый центр, где и пробыли до вечера. Потом вернулись в Куквилл, в церковь, где нас ждал торжественный ужин. Трудно представить, можно ли приготовить что-то лучше того, чем угощали нас. Перед нами выступали родители американцев, служители церкви, все, кто организовывал экскурсии или хоть как-то помогал нам. Потом встал Анджей и поблагодарил всех за помощь и хорошее отношение. После ужина младший брат Джоя, его сестра, Майк и еще один парень повезли меня на заседание клуба бой-скаутов. Мы вошли в небольшое здание и сели в одной из комнат, в которой инструктор объяснял ребятам лет пятнадцати правила оказания первой медицикской помощи. После окончания занятий ко мне подошел руководитель группы, восемнадцатилетний парень, и сказал, что у них правило: каждый гость клуба должен что-нибудь рассказать о себе или просто выступить. У ребят округлились глаза, когда они узнали, что я из России. О «Погории» они слышали от Джоя и Рассела — лучших членов этого клуба. Скаутов было человек двадцать, и я думал, что быстро отвечу на все вопросы, но ошибся. Они расспрашивали меня о том, с какого возраста у нас можно водить машину, с какого — пить алкогольные напитки, как мне понравились американские девушки и так далее. Потом я поговорил с их руководителем. Он подарил мне на память книгу и попросил об одной вещи: когда будем встречаться с Горбачевым, предложить ему организовать клубы бойскаутов в Союзе. Из клуба мы вернулись домой, поужинали и легли спать. За день я так намотался, что отключился мгновенно.
10.03.89. На подъеме флага капитан заметил, что мы уже в девяноста милях от Джексонвилла. Прогресс! Через неделю можем оказаться опять в Майами. У меня возникает мысль: не лучше ли, чтобы меня отослали домой, например, по состоянию здоровья? И все. Все трудности, переживания, холодные, мокрые вахты, невыносимые камбузы — все сразу кончится. Я, конечно, никогда не соглашусь на это, но настроение сейчас именно такое. Скорость вроде бы увеличилась до пяти узлов. Может быть, утром все-таки будем в Джексонвилле. Поставили два прямых паруса. На ночной вахте показались огни городишки, расположенного в устье реки Сент-Джонс. Джексонвилл — в двадцати двух милях вверх по реке.
11.03.89. В четыре утра бросили якорь и до половины девятого ждали лоцмана. Вошли в устье. Вокруг мелькали домики с причалами, у которых стояли катера, яхты. Река Сент-Джонс довольно широкая. В одном месте стоял авианосец, в другом — два огромных десантных корабля. Мы прошли под четырьмя поднимающимися мостами и по реке вошли в город. К нам подошло плавучее такси с родителями американцев, Зайном Йодером и отцом Барановского. В Джексонвилле сойдут на берег пять женщин, три из которых сели к нам в Майами: мама Пола, мама Джеральда, тетя Пола, дочь и жена Барановского. Они изрядно намучились во время шторма. Пришвартовались мы перед обедом к причалу обычной набережной в центре города. После обеда нас отпустили в увольнение. Джексонвилл — это небольшой по населению город, который стремительно разрастается вширь. На судно сразу пришли родители американцев. Они окружили нас вниманием и помогали во всем вплоть до нашего отъезда из Джексонвилла.
12.03.89. Нас подняли в шесть утра. Мы быстренько позавтракали, сели в автобус и поехали в Куквилл — домой к ребятам с первого этапа. Ехали весь день. Пересекли штаты Флорида, Джорджия (проезжали через город Атланта) и наконец въехали на территорию штата Теннесси. По пути у нас было несколько остановок, во время которых мы подкреплялись и запасались проспектами об Америке. В Куквилл въехали около "восьми часов вечера, когда город погрузился в сумерки. Остановились у дома Криса Вика. Там нас давно уже ждали Джой, Майк, Билли, Нейсен, Мэсью и их родители. Самого Криса дома не оказалось. Он играл в бейсбол в спортзале недалеко от дома. Его отец Роберт Вик шел с нами от Ресифи до Рио. Он меня сразу узнал и потащил показывать фотографии, которые Крис снял на «Погории». После первых восторгов, встреч нас распределили по семьям американцев. Я, Марьян и Кшиштоф Кондерский попали к Джою. Все стали разъезжаться по домам. Сначала мы поехали в церковь, точнее, в ту ее часть, которая отведена для отдыха. Там стояли столы для бильярда и тенниса. Американские церкви часто напоминают клубы. Сначала поиграли в баскетбол на большом поле, потом Джой подошел к громкоговорителю и представил нас присутствующим. После игры все пошли есть мороженое и пить кока-колу, которая здесь бесплатно. Затем мы поехали домой к Джою. Я многое предполагал, но такого все же не ожидал. Дом двухэтажный, восемнадцать комнат. Магнитофоны стоят везде, даже в ванной. Два «видика». Некоторые стены внутри дома сделаны из стекла и двигаются, как двери. Но это еще ерунда. У Джоя три брата и сестра. У двоих братьев машины. Что мне очень понравилось, — пятнадцатилетние подростки имеют право водить машину. Встретили нас отлично. Родители Джоя сделали все, чтобы мы хорошо отдохнули. Поужинали, приняли ванну, немного поболтали с Джоем. Оказывается, после возвращения с «Погории» у него были трудности с учебой. Сейчас он работает в магазине, по-нашему, — грузчиком, родители богатые, но Джой сам зарабатывает деньги на свои расходы. Потом все пошли слать, а я остался смотреть «видик» и до трех часов ночи играл в компьютерные игры.
13.03.89. Встали в семь часов и, переодевшись в новые рубашки с надписью «Пан Ам», которые нам выдали здесь, поехали в Нэшвилл, на встречу с сенатором штата Теннесси. Во дворце сенатора облазили буквально все. Потом нас построили на лестнице, сделали несколько снимков. Вскоре к нам вышел и сам сенатор — здоровенный, щекастый мужик. Он произнес приветственную речь, получил сувениры и смылся. А мы поехали обедать в торговый центр, где и пробыли до вечера. Потом вернулись в Куквилл, в церковь, где нас ждал торжественный ужин. Трудно представить, можно ли приготовить что-то лучше того, чем угощали нас. Перед нами выступали родители американцев, служители церкви, все, кто организовывал экскурсии или хоть как-то помогал нам. Потом встал Анджей и поблагодарил всех за помощь и хорошее отношение. После ужина младший брат Джоя, его сестра, Майк и еще один парень повезли меня на заседание клуба бой-скаутов. Мы вошли в небольшое здание и сели в одной из комнат, в которой инструктор объяснял ребятам лет пятнадцати правила оказания первой медицикской помощи. После окончания занятий ко мне подошел руководитель группы, восемнадцатилетний парень, и сказал, что у них правило: каждый гость клуба должен что-нибудь рассказать о себе или просто выступить. У ребят округлились глаза, когда они узнали, что я из России. О «Погории» они слышали от Джоя и Рассела — лучших членов этого клуба. Скаутов было человек двадцать, и я думал, что быстро отвечу на все вопросы, но ошибся. Они расспрашивали меня о том, с какого возраста у нас можно водить машину, с какого — пить алкогольные напитки, как мне понравились американские девушки и так далее. Потом я поговорил с их руководителем. Он подарил мне на память книгу и попросил об одной вещи: когда будем встречаться с Горбачевым, предложить ему организовать клубы бойскаутов в Союзе. Из клуба мы вернулись домой, поужинали и легли спать. За день я так намотался, что отключился мгновенно.
Re: Книга А.Л. Лысенко "Школа под парусами"
14.03.89. Встали рано и сразу после завтрака поехали в церковь. Тепло попрощались с семьей Бой-дов, подарили им сувениры. Они приготовили нам пакеты со всякой едой на весь день. У церкви я встретился с нашими парнями, которые были переполнены впечатлениями: кто-то стрелял из боевых винтовок и пистолетов, кто-то смотрел интересные фильмы по «видику». А я был счастлив, что повидался с Джоем и ребятами с первого этапа. Нас посадили в автобус и отвезли на экскурсию в школу. Там я снова мельком увидел Джоя. Нам показали классы, на перемене пригласили в актовый зал, где было интересное представление. Сначала парень не глядя выбирал лучшую из трех девчонок, которью стояли на сцене. Задавал вопросы и по ответам выбирал. Потом устроили торг: начали «продавать» одноклассников. Продавались только добровольцы. Средняя цена —пятнадцать долларов. Купивший имел право что-нибудь приказывать рабу в течение дня {например, носить портфель). Деньги, вырученные от «продажи», идут на организацию какого-нибудь вечера. Потом мы позавтракали в столовой и продолжили экскурсию по школе. В ней учатся три тысячи учеников. Школа большая: несколько корпусов. Есть огромная библиотека, компьютерный зал и даже своя рок-банда металлистов. Я встретил несколько ребят из клуба бойскаутов, в котором побывал вчера. После экскурсии в школу попрощались со своими новыми знакомыми, парнями и их родителями и поехали на судно. Добрались только в полночь. И сразу на вахту. Почти не спали.
15.03.89. Нас подняли в шесть часов утра, посадили в автобус и повезли в «Мир Диснея», который устроен по подобию знаменитого калифорнийского Диснейленда и находится во Флориде, неподалеку от города Орландо. На это ушло четыре часа. «Мир Диснея» состоит из двух королевств. В первом показывают различные шоу. Во втором — всякие аттракционы. Сначала садишься в кресло на роликах и попадаешь в мир героев мультфильмов Уолта Диснея. Кресло куда-то едет, иногда проваливается, если это путешествие по джунглям, дрожит, если взлетаешь в космос. То есть полная иллюзия присутствия. В этот день мы побывали только в первом королевстве: летали в космос, путешествовали по древнему лесу, населенному динозаврами, были в
мире движения. Не успели побывать только в подводном царстве. Вечером поехали в ресторан, потом посмотрели фейерверк, который сопровождался музыкой. Классно! После этого нас отвезли отдыхать в церковь. Там мы поужинали, чуть не подрались с поляками, до четырех утра рассказывали ужасы, потом уснули.
16.03-89. Проснулись, позавтракали и отправились на экскурсию в Центр космических исследований в NASA ( _ ) на мысе Канаверал, с которого стартуют «Шаттлы». Мы были не на самой стартовой площадке а в музее, где собраны экспонаты, связанные с освоением космоса. Посмотрели фильм о запусках «Шаттлов» и подготовке американских астронавтов. На стенах залов много интересных фотографий из космической жизни. Таких, как встреча в космосе американского и советского космических кораблей — «Аполлона» и «Союза». Было интересно, но вскоре пришлось опять уехать в «Мир Диснея». Нас ждало «Подводное царство». Под этим названием объединено тоже несколько аттракционов. Сначала мы пошли в шоу с пингвинами, потом с котиками. Прокатились на поезде по тоннелю, стены которого сделаны из толстенного стекла, а за стеклом плавает акулы. Побывали в дельфинариуме. Три дрессировщика плавали со своими воспитанниками нэпе-оегонки ( _ ), заставляли их синхронно выпрыгивать из воды аплодировать, ходить по воде вертикально, работая хвостом. Потом выступали две белухи и небольшой кит. Один из парней, взявшись за плавник безухи, прокатился по кругу. Оттуда мы попали на _ интересный аттракцион с касатками. После небольшого музыкального вступления диктор сообщил все самое страшное, что известно миру об этих животных. Вышли дрессировщики, два парня и девушка впустили в бассейн двух небольших касаток, которые начали выныривать и перепрыгивать через веревку, натянутую над водой. Один из парней прыгнул в воду уперся ногами в морду касатки и так проехал по кругу с большой скоростью, после чего вместе с касаткой выскочил из воды. Девушка предупредила что первые ряды зала будут мокрыми. Зрители посмеялись и тут же забыли о предупреждении. Один из дрессировщиков вылез на дорожку, ограждающую бассейн, и подозвал парня из зрительного зала. В бассейне напротив была касатка. Дрессировщик стал показывать движения, парень повторял их касатке и она исполняла приказы: парень покрутился, и касатка начала вращаться в воде, парень поднял руки вверх — касатка послушно махнула хвостом, и на него обрушился водопад брызг.
Вечером мы вернулись в Орландо, где нас очень вкусно накормили и разобрали по семьям. Мы с Анджеем Макацевичем попали в семью, которая десять лет назад переселилась сюда из Никарагуа. Хорошая семья. Нам у них понравилось.
17.03.89. С утра Анджей уехал а Майами, чтобы оттуда самолетом улететь в Польшу. Нас отвезли на экскурсию в орландскую школу. Школа огромная, состоит из нескольких корпусов, рассчитана на три тысячи учащихся. В ней есть все для того, чтобы дать ученикам хорошие знания и занять их свободное время. После экскурсии опять поехали в «Мир Диснея», на этот раз в его «Волшебное королевство». Я отдал свой билет Артему и мы с ним разошлись. В самом начале путешествия по «Волшебному королевству» нам поставили на руки печати, не различимые глазом, но заметные при просвечивании специальными приборами, которые есть у всех работников «Мира Диснея». Имея эту печать и владивостокскую выучку, я побывал везде, где хотел. Мы катались на «американских горках», задержались в огромном павильоне, аттракционы и шоу которого дают представление о некоторых странах. Они называются «Мексика», «Германия», «Норвегия», «Великобритания» и так далее. Потом плавали «по Амазонке» и обошли на пароме вокруг «острова Робинзона Крузо». Испытав все, мы с Игорем на лодке переправились на другую сторону королевства, где расположены отели для туристов. Там искупались в бассейне и вернулись обратно. Ночью было очень красивое представление с Микки Маусом и другими героями мультфильмов «Диснея» под названием «Америка», после которого нас повезли в Джексонвилл на «Погорию».
15.03.89. Нас подняли в шесть часов утра, посадили в автобус и повезли в «Мир Диснея», который устроен по подобию знаменитого калифорнийского Диснейленда и находится во Флориде, неподалеку от города Орландо. На это ушло четыре часа. «Мир Диснея» состоит из двух королевств. В первом показывают различные шоу. Во втором — всякие аттракционы. Сначала садишься в кресло на роликах и попадаешь в мир героев мультфильмов Уолта Диснея. Кресло куда-то едет, иногда проваливается, если это путешествие по джунглям, дрожит, если взлетаешь в космос. То есть полная иллюзия присутствия. В этот день мы побывали только в первом королевстве: летали в космос, путешествовали по древнему лесу, населенному динозаврами, были в
мире движения. Не успели побывать только в подводном царстве. Вечером поехали в ресторан, потом посмотрели фейерверк, который сопровождался музыкой. Классно! После этого нас отвезли отдыхать в церковь. Там мы поужинали, чуть не подрались с поляками, до четырех утра рассказывали ужасы, потом уснули.
16.03-89. Проснулись, позавтракали и отправились на экскурсию в Центр космических исследований в NASA ( _ ) на мысе Канаверал, с которого стартуют «Шаттлы». Мы были не на самой стартовой площадке а в музее, где собраны экспонаты, связанные с освоением космоса. Посмотрели фильм о запусках «Шаттлов» и подготовке американских астронавтов. На стенах залов много интересных фотографий из космической жизни. Таких, как встреча в космосе американского и советского космических кораблей — «Аполлона» и «Союза». Было интересно, но вскоре пришлось опять уехать в «Мир Диснея». Нас ждало «Подводное царство». Под этим названием объединено тоже несколько аттракционов. Сначала мы пошли в шоу с пингвинами, потом с котиками. Прокатились на поезде по тоннелю, стены которого сделаны из толстенного стекла, а за стеклом плавает акулы. Побывали в дельфинариуме. Три дрессировщика плавали со своими воспитанниками нэпе-оегонки ( _ ), заставляли их синхронно выпрыгивать из воды аплодировать, ходить по воде вертикально, работая хвостом. Потом выступали две белухи и небольшой кит. Один из парней, взявшись за плавник безухи, прокатился по кругу. Оттуда мы попали на _ интересный аттракцион с касатками. После небольшого музыкального вступления диктор сообщил все самое страшное, что известно миру об этих животных. Вышли дрессировщики, два парня и девушка впустили в бассейн двух небольших касаток, которые начали выныривать и перепрыгивать через веревку, натянутую над водой. Один из парней прыгнул в воду уперся ногами в морду касатки и так проехал по кругу с большой скоростью, после чего вместе с касаткой выскочил из воды. Девушка предупредила что первые ряды зала будут мокрыми. Зрители посмеялись и тут же забыли о предупреждении. Один из дрессировщиков вылез на дорожку, ограждающую бассейн, и подозвал парня из зрительного зала. В бассейне напротив была касатка. Дрессировщик стал показывать движения, парень повторял их касатке и она исполняла приказы: парень покрутился, и касатка начала вращаться в воде, парень поднял руки вверх — касатка послушно махнула хвостом, и на него обрушился водопад брызг.
Вечером мы вернулись в Орландо, где нас очень вкусно накормили и разобрали по семьям. Мы с Анджеем Макацевичем попали в семью, которая десять лет назад переселилась сюда из Никарагуа. Хорошая семья. Нам у них понравилось.
17.03.89. С утра Анджей уехал а Майами, чтобы оттуда самолетом улететь в Польшу. Нас отвезли на экскурсию в орландскую школу. Школа огромная, состоит из нескольких корпусов, рассчитана на три тысячи учащихся. В ней есть все для того, чтобы дать ученикам хорошие знания и занять их свободное время. После экскурсии опять поехали в «Мир Диснея», на этот раз в его «Волшебное королевство». Я отдал свой билет Артему и мы с ним разошлись. В самом начале путешествия по «Волшебному королевству» нам поставили на руки печати, не различимые глазом, но заметные при просвечивании специальными приборами, которые есть у всех работников «Мира Диснея». Имея эту печать и владивостокскую выучку, я побывал везде, где хотел. Мы катались на «американских горках», задержались в огромном павильоне, аттракционы и шоу которого дают представление о некоторых странах. Они называются «Мексика», «Германия», «Норвегия», «Великобритания» и так далее. Потом плавали «по Амазонке» и обошли на пароме вокруг «острова Робинзона Крузо». Испытав все, мы с Игорем на лодке переправились на другую сторону королевства, где расположены отели для туристов. Там искупались в бассейне и вернулись обратно. Ночью было очень красивое представление с Микки Маусом и другими героями мультфильмов «Диснея» под названием «Америка», после которого нас повезли в Джексонвилл на «Погорию».
Книга А.Л. Лысенко "Школа под парусами"
18.03.89. Сегодня до обеда все оставались на судне. Работала только наша дежурная вахта. После обеда ненадолго съездили в какое-то общество дружбы, где угощали необыкновенной пиццей. Я думал, что проглочу язык или умру от обжорства. После встречи вернулись на судно. Все поехали кататься на серфинге, даже наша дежурная вахта, а нас с Саней Марьян оставил работать. По собственному желанию, что ли? Сашку это взбесило, и когда Марьян решил спросить, как идет работа, он выложил ему все, что думал. Марьян сначала разорался, но спустя какое-то время подошел и сказал, что мы действительно хорошо работаем и получили за это по два «плюса».
Сегодня должны были отойти, но кэп передумал и мы остались до утра. Вечером к судну подъехал Стив — хороший парень, успевший со многими подружиться. Он попросил капитана отпустить меня и Лешу Ундесова на полчаса покататься на машине. Уже было 22.00, но мастер отпустил. За эти полчаса мы как сумасшедшие пронеслись по улицам Джексонвилла. Заскочили в три ночных клуба, видели нацистов, панков, металлистов. К судну подъехали в 22.29. На трапе нас встречал капитан с часами. Хорошо, что вернулись вовремя. Ночью, когда стоял на вахте у трапа, приходили русские эмигранты. Было так интересно, что я не стал будить вахту, которая сменяла меня, а отстоял четыре часа сам. Все они живут по нашим меркам неплохо, но для души многим чего-то не хватает. Некоторые очень тоскуют, хотя считают, что поступили правильно. Здесь более свободная страна.
19.03.89. В десять часов утра мы отдали шпринги, потом продольные и прижимные концы и стали удаляться от причала, на котором стояли люди, за короткое время ставшие нам почти родными: родители американцев, наши экскурсоводы, водители автобусов, служители церкви. Перед отходом родители взошли на корабль и вручили каждому члену экипажа подарки: джинсы, кепку, значок, карту Алабамы и открытку с пожеланиями счастливого пути. Какие люди, как много они сделали для нас!
Мы спустились по реке в море и пошли будни.
Сегодня двадцать девятое марта, и я попытаюсь описать все, что произошло на «Погории» за эти десять дней. Первые два дня шли с отличной скоростью около восьми с половиной узлов, потом ударили такие шторма, что мы опять дрейфовали, как у Горна. В течение четырех дней было под десять баллов. Решили, что во Францию не идем из-за задержки штормом. На парней опять напала морская болезнь, приходилось лазать по реям в десятибалльный шторм
_ _ _
только пятнадцать), уцелело семь. Десять порвалось. Сначала два стакселя, затем брамсель и бом-брамсель, потом два кливера, нижний марсель, верхний марсель, бизань и фор-стень-стаксель. Грот порвали еще у Горна и теперь даже новый несли с двумя рифами. Качало так, что опять бились тарелки, вылетали вещи из ящиков.
Кому в эти дни было действительно грустно, так это боцману, потому что запасных парусов почти нет, и приходится зашивать большую часть рваных. Удалось заменить нижний марсель. Это заняло один день, как в Польше. Разница в том, что там не качала шестиметровая волна и не дул пронзительный ветер. На следующий день мы сняли и зашили фок. Верхний марсель зашивать было бесполезно, и боцман отдал его на сувениры. Потом ветер изменился и стал попутным. Мы стали делать отличные переходы. За сутки прошли двести двадцать шесть миль. Это рекорд. Казимир Робак без конца отвечал на мои вопросы о начале жизни на Земле, мировой истории и современном положении в мире. Он очень интересный собеседник. Многое из того, что я от него услышал, мне пригодится.
Сегодня должны были отойти, но кэп передумал и мы остались до утра. Вечером к судну подъехал Стив — хороший парень, успевший со многими подружиться. Он попросил капитана отпустить меня и Лешу Ундесова на полчаса покататься на машине. Уже было 22.00, но мастер отпустил. За эти полчаса мы как сумасшедшие пронеслись по улицам Джексонвилла. Заскочили в три ночных клуба, видели нацистов, панков, металлистов. К судну подъехали в 22.29. На трапе нас встречал капитан с часами. Хорошо, что вернулись вовремя. Ночью, когда стоял на вахте у трапа, приходили русские эмигранты. Было так интересно, что я не стал будить вахту, которая сменяла меня, а отстоял четыре часа сам. Все они живут по нашим меркам неплохо, но для души многим чего-то не хватает. Некоторые очень тоскуют, хотя считают, что поступили правильно. Здесь более свободная страна.
19.03.89. В десять часов утра мы отдали шпринги, потом продольные и прижимные концы и стали удаляться от причала, на котором стояли люди, за короткое время ставшие нам почти родными: родители американцев, наши экскурсоводы, водители автобусов, служители церкви. Перед отходом родители взошли на корабль и вручили каждому члену экипажа подарки: джинсы, кепку, значок, карту Алабамы и открытку с пожеланиями счастливого пути. Какие люди, как много они сделали для нас!
Мы спустились по реке в море и пошли будни.
Сегодня двадцать девятое марта, и я попытаюсь описать все, что произошло на «Погории» за эти десять дней. Первые два дня шли с отличной скоростью около восьми с половиной узлов, потом ударили такие шторма, что мы опять дрейфовали, как у Горна. В течение четырех дней было под десять баллов. Решили, что во Францию не идем из-за задержки штормом. На парней опять напала морская болезнь, приходилось лазать по реям в десятибалльный шторм
_ _ _
только пятнадцать), уцелело семь. Десять порвалось. Сначала два стакселя, затем брамсель и бом-брамсель, потом два кливера, нижний марсель, верхний марсель, бизань и фор-стень-стаксель. Грот порвали еще у Горна и теперь даже новый несли с двумя рифами. Качало так, что опять бились тарелки, вылетали вещи из ящиков.
Кому в эти дни было действительно грустно, так это боцману, потому что запасных парусов почти нет, и приходится зашивать большую часть рваных. Удалось заменить нижний марсель. Это заняло один день, как в Польше. Разница в том, что там не качала шестиметровая волна и не дул пронзительный ветер. На следующий день мы сняли и зашили фок. Верхний марсель зашивать было бесполезно, и боцман отдал его на сувениры. Потом ветер изменился и стал попутным. Мы стали делать отличные переходы. За сутки прошли двести двадцать шесть миль. Это рекорд. Казимир Робак без конца отвечал на мои вопросы о начале жизни на Земле, мировой истории и современном положении в мире. Он очень интересный собеседник. Многое из того, что я от него услышал, мне пригодится.
- Foto_VstrechaOtsaIzDalnegoPohoda.jpg (81.9 КБ) 15075 просмотров
Книга А.Л. Лысенко "Школа под парусами"
31.03.89. Капитан попросил нас написать сочинение «Сто дней на «Погории». Я написал «Двести...»! Многие парни написали все, что думали: и о школе, и о пище, и об антисоветизме. Наиболее пылких писателей уже настиг боцманский «минус». Пятеро русских в ближайшем порту останутся на борту за прогулы в школе. Я страшно простыл. Сопли пулеметными очередями. Кашляю. Немного попиваю витамины. Таблеток не глотаю. Опять подул восточный ветер, «Погория» в тысяче девятистах милях от Сен-Мало, но сейчас мы в лавировке. Скорость семь узлов, а к Франции приближаемся со скоростью два-три узла. На уроке географии мне досталось задание приготовить рассказ о США: история, географическое положение, климат, ресурсы, население, политика. Справился отлично. Сейчас мы идет чуть выше сорокового градуса. Постоянный холод, ветер, качка. Все уже почти привыкли к этому.
1.04.89. Сменились вахты. Теперь мы стоим с двенадцати до шестнадцати. Сегодня очень тепло, солнце. Несем все прямые паруса, грот и бизань. Волна, как в Тихом: длиннющая, ровная. Здорово мотает с борта на борт. Утром капитан сказал, что идем в Рейкьявик. Это была шутка. Ведь сегодня — первое апреля — день дураков. Ветер стих, мы спустили паруса и идем под двигателем со скоростью шесть узлов. Марьян решил, что нам неплохо бы поработать, и на дневной вахте мы очищали от ржавчивы всю навигационную рубку. Затем очистили от налета лебедки, компас и колокол. Погода отличная. Ветра почти нет, светит яркое солнце. Температура двадцать четыре градуса. Работаем в шортах и футболках. К ночи постепенно начинает холодать.
2.04.89. На ночной вахте немного потянул ветер. Поставили все прямые паруса. Франция стала на восемьдесят процентов недосягаемой. До нее тысяча шестьсот миль, а скорость шесть-восемь узлов. До конца похода осталось тридцать четыре дня, из них всего один в посудомойке.
Сегодня на капитанском часе разбирали сочинения. Самое крутое написал Най: выложил все, что думал. Он написал, что еда — отрава, школа — шутка, а на зарядке подниматься на ванты — собачья работа. Потом кэп вспомнил о том, что Игорь напился в Перу, и сказал, что если с нами что-нибудь случится, то в тюрьму пойдет он, Кшиштоф Барановский. Сейчас на судне такой беспорядок, что появились полчища тараканов, которые снуют по кубрикам в поисках пищи. Вадим отвечает за приборку, поэтому судно такое грязное. Его не особенно уважают.
Вечером весь штатный состав собрался в офицерской столовой с гитарой и выпивкой. Когда я встал на вахту, то увидел интенданта с помятой рожей и бегающими глазами. Он стоял, упершись головой в стену, и кричал: «Вторая, вахта, подъем!» На корме, обхватив компас, стоял Саныч и бормотал: «Хотели Сашу споить, думали, полбутылки для меня хватит, чтобы меня споить, нужно разориться».
На вахте мы ввели новшество: стали стоять по два часа без перерыва. Я был на руле с двух до четырех часов утра. Страшно замерз, устал. Спустился вниз, сделал кашу из пакетика и чай. Что может бьать лучше горячего чая после холодной ночной вахты! На вахте мы сами поставили все прямые паруса, грот и бизань. Скорость увеличилась до десяти узлов.
3.04.89. Я второй раз за рейс проспал завтрак. Понедельник, и на камбузе боцман. У него сегодня день рождения. На завтрак были отличные колбаски.
После обеда провели «Боцманскую олимпиаду». Надо было по канату пролезть сквозь спасательный круг, найти нужный конец и завязать беседочный узел. Мне попался фал топселя, но топсель был поднят, и фал висел не на своем месте. Из-за этого я потерял пятнадцать секунд. В конце мне дали перебежать. Я был третьим. Первый Игорь Орел, потом Мачек Омбах. Вечером в классе был праздник. Боцман подарил Орлу пачку сока и фирменную футболку.
1.04.89. Сменились вахты. Теперь мы стоим с двенадцати до шестнадцати. Сегодня очень тепло, солнце. Несем все прямые паруса, грот и бизань. Волна, как в Тихом: длиннющая, ровная. Здорово мотает с борта на борт. Утром капитан сказал, что идем в Рейкьявик. Это была шутка. Ведь сегодня — первое апреля — день дураков. Ветер стих, мы спустили паруса и идем под двигателем со скоростью шесть узлов. Марьян решил, что нам неплохо бы поработать, и на дневной вахте мы очищали от ржавчивы всю навигационную рубку. Затем очистили от налета лебедки, компас и колокол. Погода отличная. Ветра почти нет, светит яркое солнце. Температура двадцать четыре градуса. Работаем в шортах и футболках. К ночи постепенно начинает холодать.
2.04.89. На ночной вахте немного потянул ветер. Поставили все прямые паруса. Франция стала на восемьдесят процентов недосягаемой. До нее тысяча шестьсот миль, а скорость шесть-восемь узлов. До конца похода осталось тридцать четыре дня, из них всего один в посудомойке.
Сегодня на капитанском часе разбирали сочинения. Самое крутое написал Най: выложил все, что думал. Он написал, что еда — отрава, школа — шутка, а на зарядке подниматься на ванты — собачья работа. Потом кэп вспомнил о том, что Игорь напился в Перу, и сказал, что если с нами что-нибудь случится, то в тюрьму пойдет он, Кшиштоф Барановский. Сейчас на судне такой беспорядок, что появились полчища тараканов, которые снуют по кубрикам в поисках пищи. Вадим отвечает за приборку, поэтому судно такое грязное. Его не особенно уважают.
Вечером весь штатный состав собрался в офицерской столовой с гитарой и выпивкой. Когда я встал на вахту, то увидел интенданта с помятой рожей и бегающими глазами. Он стоял, упершись головой в стену, и кричал: «Вторая, вахта, подъем!» На корме, обхватив компас, стоял Саныч и бормотал: «Хотели Сашу споить, думали, полбутылки для меня хватит, чтобы меня споить, нужно разориться».
На вахте мы ввели новшество: стали стоять по два часа без перерыва. Я был на руле с двух до четырех часов утра. Страшно замерз, устал. Спустился вниз, сделал кашу из пакетика и чай. Что может бьать лучше горячего чая после холодной ночной вахты! На вахте мы сами поставили все прямые паруса, грот и бизань. Скорость увеличилась до десяти узлов.
3.04.89. Я второй раз за рейс проспал завтрак. Понедельник, и на камбузе боцман. У него сегодня день рождения. На завтрак были отличные колбаски.
После обеда провели «Боцманскую олимпиаду». Надо было по канату пролезть сквозь спасательный круг, найти нужный конец и завязать беседочный узел. Мне попался фал топселя, но топсель был поднят, и фал висел не на своем месте. Из-за этого я потерял пятнадцать секунд. В конце мне дали перебежать. Я был третьим. Первый Игорь Орел, потом Мачек Омбах. Вечером в классе был праздник. Боцман подарил Орлу пачку сока и фирменную футболку.
Книга А.Л. Лысенко "Школа под парусами"
Сегодня 8.04.89. Какая я свинья, что не писал дневник! За это время произошло столько интересных событий! Числа четвертого начал усиливаться ветер. Переходя с бакштага на бейдевинд, он нес нас на северо-восток. Переходы колебались от отличных (двести десять миль в сутки) до плохих (восемьдесят миль). Шестого числа в полночь нас разбудили на вахту. Марьян подошел ко мне и предупредил, что управлять судном очень трудно, поэтому мне надо идти на руль и быть очень осторожным. Я прошел по коридору в корму и вышел к штурвалу. Там был Орел. Дул полный бакштаг. На фок-мачте стояли нижний и верхний марсели. Скорость около девяти узлов. «Погория» была почти неуправляемой. Чтобы держать ее на курсе, нужно было крутить штурвал по пятнадцать градусов с каждого борта. Орел показал мне, как рулить, и отошел в сторону. Штурвал стоял на десяти градусах левого борта. Я заметил, что «Логория» немного пошла влево. Я довел до пяти, потом до нуля градусов. Вдруг здоровенная волна развернула «Погорию» на тридцать градусов. Мы сделали поворот через фордевинд. Все еще было не так опасно — не было косых парусов. Я положил руль на пятнадцать градусов правого борта, но «Погория» неудержимо приводилась. И вот мы стали. Дул галфвинд. Паруса то трепыхались со страшным звуком, то ложились на мачту и стальные тросы, держащие реи. Я знал, что вторая вахта поставила нижний марсель, когда в нем была примерно тридцатисантиметровая дыра. На мостик вылетели Марьян и Анджей. Анджей крикнул мне что-то по-польски, но я его отлично понял. Выскочил капитан, и в этот момент рвануло нижний марсель. Его разрезало тросом на две части. Потом вместо двух стало очень много маленьких клочков паруса, которые бились на ветру, издавая частые, резкие, отрывистые хлопки, напоминающие пулеметную очередь. Казалось, что парус расстреливают. Выбежал Марек, врубил машину. Судно развернули, убрали остатки паруса, и взрослые полезли его обвязывать. В эту вахту никто из парней больше не стоял у штурвала. Только офицеры.
Седьмого числа на капитанском часе еще раз обсуждали наши сочинения. Капитан мельком упомянул о вчерашнем случае. Я уже немного успокоился, а вчера хотелось выпрыгнуть за борт. Хорошо, Казимир после вахты подошел ко мне и ободрил. Он рассказал мне, что вытворял, когда был качором. А потом добавил: «Первый парус, как первая девушка». Вечером мы убрали верхний марсель. Казимир сказал, что два паруса в ту ночь было очень много для того ветра.
На судне кончается пища, и мы с Сашкой наведались в ахтерпик. Запаслись печеньем и компотом. Больше там ничего не оказалось, кроме зеленого горошка и кетчупа. Интересно, чем нас собираются кормить оставшиеся до Лондона дни? У Анджея шестого был день рождения — праздник для всей вахты. С седьмого на восьмое ночью ветер усилился. Мы несли стаксель и кливер. Волна — даже не буду пытаться определять высоту. Страшно мотало с борта на борт. Однажды крен достиг пятидесяти пяти градусов. Я стоял на руле первый час. Даже сквозь ночь чувствовалось, что небо имеет стальной цвет. Белые ленты пены десятиметровой длины опоясывали судно. Если кто попадал в этот кошмар, его не спасал и штормовой комбинезон. Вода попадала во
все микродыры, и струйки ее стекали по спине, приводя в бешенство. В конце часа меня окатила волна. Не пена, не брызги, а нормальная волна. Хорошо, что я пристегнулся. Меня оторвало от штурвала и стукнуло об решетку, огораживающую рулевого. В общем, все было нормально, если не считать, что я окоченел от холода. Только успел сделать себе чай, чтобы согреться, как «Погорию» страшно тряхнуло. Я подумал, что нас ударило бревно. Но это была волна. Утром мы увидели, что больше двух метров релинга сорваны, и часть его смыло за борт. Верх релинга — планширь — это доска десятисантиметровой ширины и стальная полоса толщиной около шести миллиметров.
Седьмого числа на капитанском часе еще раз обсуждали наши сочинения. Капитан мельком упомянул о вчерашнем случае. Я уже немного успокоился, а вчера хотелось выпрыгнуть за борт. Хорошо, Казимир после вахты подошел ко мне и ободрил. Он рассказал мне, что вытворял, когда был качором. А потом добавил: «Первый парус, как первая девушка». Вечером мы убрали верхний марсель. Казимир сказал, что два паруса в ту ночь было очень много для того ветра.
На судне кончается пища, и мы с Сашкой наведались в ахтерпик. Запаслись печеньем и компотом. Больше там ничего не оказалось, кроме зеленого горошка и кетчупа. Интересно, чем нас собираются кормить оставшиеся до Лондона дни? У Анджея шестого был день рождения — праздник для всей вахты. С седьмого на восьмое ночью ветер усилился. Мы несли стаксель и кливер. Волна — даже не буду пытаться определять высоту. Страшно мотало с борта на борт. Однажды крен достиг пятидесяти пяти градусов. Я стоял на руле первый час. Даже сквозь ночь чувствовалось, что небо имеет стальной цвет. Белые ленты пены десятиметровой длины опоясывали судно. Если кто попадал в этот кошмар, его не спасал и штормовой комбинезон. Вода попадала во
все микродыры, и струйки ее стекали по спине, приводя в бешенство. В конце часа меня окатила волна. Не пена, не брызги, а нормальная волна. Хорошо, что я пристегнулся. Меня оторвало от штурвала и стукнуло об решетку, огораживающую рулевого. В общем, все было нормально, если не считать, что я окоченел от холода. Только успел сделать себе чай, чтобы согреться, как «Погорию» страшно тряхнуло. Я подумал, что нас ударило бревно. Но это была волна. Утром мы увидели, что больше двух метров релинга сорваны, и часть его смыло за борт. Верх релинга — планширь — это доска десятисантиметровой ширины и стальная полоса толщиной около шести миллиметров.
Книга А.Л. Лысенко "Школа под парусами"
- Foto_Polsha01091988.jpg (58.71 КБ) 14760 просмотров
- Foto_SnimkiNaPamyat.jpg (65.38 КБ) 14760 просмотров
- Foto_Westerplatte.jpg (126.58 КБ) 14760 просмотров
- Foto_AvtorKnigiSDrugomIOmarom.jpg (130.08 КБ) 14760 просмотров
- Foto_ParusnikPogoriya.png (164.84 КБ) 14716 просмотров
- Foto_RabochijMoment.jpg (47.82 КБ) 14716 просмотров
- Foto_ShtormUMysaGorn.jpg (139.23 КБ) 14716 просмотров
Книга А.Л. Лысенко "Школа под парусами"
9.04.89. Около девяти баллов. Лопнула ванта. Появилась дырка в фоке около полуметра. В нашем кубрике черт ногу сломит. Капитан раз десять за последнюю неделю заглядывал к нам и говорил, что ему хочется блевать от такой картины. Рассел поклялся, что если это повторится, он ответит капитану: «Пожалуйста, не надо здесь, гальюн—в двух шагах».
10.04.89. Сегодня у меня камбуз в кормсалоне. После того как Ребане опрокинул графин с компотом на пол, у меня пропало все настроение.
Сегодня забились все три гальюна. Черт, я кажется начинаю понимать, как их забивают. Кто-то специально наматывает рулоны туалетной бумаги и бросает их в унитаз, хотя бумаги не хватает. Мэтт вызвался на «плюс» пробить один из них. Грант работает в посудомойке и моет на удивление чисто. Казимир чуть не убил Петьку Ребане за пререкание. Я кончил работать рано. Заснул как убитый. Еле разбудили на вахту.
11.04.89. С кормы подошел шторм. У нас стоят верхний и новый нижний марсели. Скорость больше десяти узлов. Ветер — полный бакштаг. Стрелка компаса скакала по десять градусов на оба борта. Когда подошло время смены, у компаса встал Мачек Курка и молчит. Подул ветер около пятидесяти миль в час. Стрелка ветроуказателя держалась на нужном направлении. Наконец, Мачек назвал курс. Он на тридцать градусов отличался от нужного. Я начал быстро крутить штурвал. «Погория» вернулась на курс, и вдруг раздался треск. Порвался только что поставленный нижний марсель. Оказывается, лопнул стальной трос шкота в районе блока. Парус порвался на узкие, как носовые платки, части. Нас сменила первая вахта, и под утро они убрали верхний марсель с тремя дырками.
12.04.89. Шторм продолжается. Ветер утих, но волна осталась. Идем без парусов, со скоростью семь узлов. До Па-де-Кале четыреста миль. В 14.30 пересекли старый курс. Девять месяцев назад мы уже проходили по Английскому каналу. Тогда мы шли с востока на запад, теперь наоборот. В 17.00 нас, пятерых парней с первого этапа, собрали в кают-компании. Кэп поздравил нас, сказал, что мы замкнули петлю, прошли почти двадцать одну тысячу миль. Выпили чуть-чуть шампанского. Через час с палубы прибежал Женька и сказал, что показался английский берег и маяк на мысе Лизард.
13.04.89. Весь день шли курсом на Дувр и ночью увидели его огни. На вахте начали отмывать борта от ржавчины. Стоять на лук-ауте стало очень трудно, поэтому вахтенным дали рацию и они обо всем сообщают на мостик.
10.04.89. Сегодня у меня камбуз в кормсалоне. После того как Ребане опрокинул графин с компотом на пол, у меня пропало все настроение.
Сегодня забились все три гальюна. Черт, я кажется начинаю понимать, как их забивают. Кто-то специально наматывает рулоны туалетной бумаги и бросает их в унитаз, хотя бумаги не хватает. Мэтт вызвался на «плюс» пробить один из них. Грант работает в посудомойке и моет на удивление чисто. Казимир чуть не убил Петьку Ребане за пререкание. Я кончил работать рано. Заснул как убитый. Еле разбудили на вахту.
11.04.89. С кормы подошел шторм. У нас стоят верхний и новый нижний марсели. Скорость больше десяти узлов. Ветер — полный бакштаг. Стрелка компаса скакала по десять градусов на оба борта. Когда подошло время смены, у компаса встал Мачек Курка и молчит. Подул ветер около пятидесяти миль в час. Стрелка ветроуказателя держалась на нужном направлении. Наконец, Мачек назвал курс. Он на тридцать градусов отличался от нужного. Я начал быстро крутить штурвал. «Погория» вернулась на курс, и вдруг раздался треск. Порвался только что поставленный нижний марсель. Оказывается, лопнул стальной трос шкота в районе блока. Парус порвался на узкие, как носовые платки, части. Нас сменила первая вахта, и под утро они убрали верхний марсель с тремя дырками.
12.04.89. Шторм продолжается. Ветер утих, но волна осталась. Идем без парусов, со скоростью семь узлов. До Па-де-Кале четыреста миль. В 14.30 пересекли старый курс. Девять месяцев назад мы уже проходили по Английскому каналу. Тогда мы шли с востока на запад, теперь наоборот. В 17.00 нас, пятерых парней с первого этапа, собрали в кают-компании. Кэп поздравил нас, сказал, что мы замкнули петлю, прошли почти двадцать одну тысячу миль. Выпили чуть-чуть шампанского. Через час с палубы прибежал Женька и сказал, что показался английский берег и маяк на мысе Лизард.
13.04.89. Весь день шли курсом на Дувр и ночью увидели его огни. На вахте начали отмывать борта от ржавчины. Стоять на лук-ауте стало очень трудно, поэтому вахтенным дали рацию и они обо всем сообщают на мостик.
Книга А.Л. Лысенко "Школа под парусами"
14.04.89. Сегодня не было уроков: мы вошли в зону интенсивного движения между Англией и Францией. Мимо то и дело проносятся контейнеровозы, паромы — суда для перевозки железнодорожных составов. Один раз прошло пассажирское судно на воздушной подушке. Показался Дувр. Здесь мы должны взять лоцмана, который поведет нас в Лондон. Очень сильное течение. На якорь не вставали, ходили вдоль берега параллельными курсами. Весь день все вахты работали. Висели за бортами, чистили и красили их. Вскоре с берега сообщили, что лоцман подойдет позже, на пути к Темзе. Так и произошло. Мы приняли его ночью.
15.04.89. Сегодня у меня камбуз, посудомоечная. Черт! А мы идем по Темзе. Так что реки я почти не видел. В 11.15 специально для нас должны были открыть Тауэрский мост. Я смылся с камбуза, чтобы участвовать в построении на реях. Быстренько нацепил белый свитер, повесил на спину «Зенит» и помчался на палубу. Так спешил, что занял место Рассела Дроука на нижнем марселе. Ему пришлось остановиться на фоке, но он не обиделся. Впереди показались башни, стоящие по обеим сторонам знаменитого лондонского моста. Вскоре из-за поворота реки показался весь мост. Защелкали фотоаппараты. Движение остановилось. Мост переломился посередине, и его части стали подниматься. «Погория» прошла под мостом. К причалу не стали, потому что уровень воды в Темзе сильно колеблется. Остановились между двумя буями напротив британского военного корабля «Белфаст». После обеда приехали власти, и когда все оформили, ребята отправились в город.
Вернулись довольные и уставшие. «Погория» стоит в ста метрах от моста, напротив самой крепости
Тауэр, где король Генрих IV убил своих восьмерых жен. Сейчас здесь музей. Удивительно много ворон. Легенда гласит, что если они погибнут, то умрет и Англия. Парни уже увидели наиболее знаменитые памятники Лондона: Биг Бен, здание парламента, Вестминстерское аббатство. Их отпустили до 21.00 с правом не возвращаться на ужин. Камбузная вахта была легкой, если не считать, что до самого ужина красили переборки камбуза.
16.04.89. Сегодня у нас свободный день. Утром капитан сказал, что в 13.00 будет смена караула в резиденции королевы. Это в часе ходьбы от «Погории». По пути туда мы прошли по Трафальгарской площади. В центре ее на высоченной колонне стоит фигура адмирала Нельсона. Колонну стерегут четыре огромных льва. Рядом находится здание Национальной галереи. На площадь приходят люди кормить голубей. Они слетаются отовсюду, садятся на руки, плечи, головы. Мы прошли под огромной аркой и вышли на длинную, прямую, широкую дорогу, которая вела к Букингемскому дворцу. По пути к нему видели огромный зеленый бункер, в котором во время второй мировой войны прятался Черчилль. Когда подошли к дворцу, оказалось, что смена началась и сменяющий караул зашел за ограду дворца. Около ограды толпились сотни людей. В основном, как и мы — туристы: китайцы, японцы, негры, арабы. Заиграла музыка, и из-за ограды строем вышли музыканты в красных мундирах. В ограде трое ворот. Центральные были закрыты. Через левые шли красные мундиры, через правые — серые. Впереди и сзади колонны скакали полицейские на породистых лошадях. В толпе встретили Казимира, который посоветовал нам, что посмотреть. Сфотографировались рядом с гвардейцами, которым нельзя даже шелохнуться. Раньше некоторые туристы, зная это, хватали их за нос, толкали, щипали. Сейчас гвардейцев охраняют полисмены. После этого мы осмотрели Биг Бен и парламент. Затем побывали в Вестминстерском аббатстве, где похоронены великие люди Англии. Там очень красивые скульптуры. Рядом находится могила Неизвестного солдата. Две недели назад Горбачев возложил к ней цветы. Казимир покинул нас, и мы отправились в центр современного Лондона. Этот район иногда называют местом развлечений. К вечеру вернулись на судно. Шли через улицу Пикадилли, на которой расположен один из красивейших памятников Лондона: фонтан, и в нем стоит ангелок с луком. У этого фонтана собираются лондонские панки. Когда мы проходили мимо, там сидели разукрашенные и остриженные парни и девчонки.
17.04.89. Вот, черт! Сегодня дежурная вахта. Мы остались на борту заканчивать работу предыдущих вахт. Они начали красить палубу в серый цвет. Моросил дождик, а мы красили. Сегодня я впервые заметил, какое здесь сильное приливно-отливное течение. Когда переправлялись на берег, заглох мотор динги, и нас за несколько секунд снесло метров на пятьдесят. Если бы не помешал понтон, то нас вылавливала бы речная полиция. Мотор неисправен основательно, и мы устроили паромную переправу: натянули между берегом и судном веревку с грузом посередине, сильно потравили, чтобы она лежала на дне. Рядом с веревкой на палубе нож на случай, если какое-нибудь судно намотает ее на винты. Но все это заметила полиция, пришлось убрать веревку и чинить динги. После обеда собрались на дискотеку в польскую школу. Когда садились в автобус, неожиданно подошла женщина лет сорока пяти и спросила, здесь ли Алеша Лысенко. К моему удивлению, она сказала, что у нее есть для меня письмо из дома, которое она получила через какого-то Пола. Еще больше я удивился, когда она заговорила с капитаном как старая знакомая и по-польски. Она попросила его отпустить меня с ней. Капитан сказал только, чтобы я был утром на подъеме флага. Я сел в ее машину, и мы поехали по городу. Она показывала мне интересные места Лондона и попутно объясняла по-русски, кто она такая. Сказала, что зовут ее Янка Бйлак, работает она в учебной ассоциации парусного спорта и знает папу по австралийским гонкам. Она показала мне знаменитую контору Ллойда, рассказала немного об истории Лондона. Это очень древний город, который стал столицей Англии только в конце XI века. Начинался от Тауэра. Но в XVI веке случился огромный пожар и много домов сгорело, погибли люди. Главная часть города — Сити. Не подчиняется даже королеве и имеет своего мэра. Как государство в государстве. Когда королева едет в Сити, ее встречает мэр с ключами.
Я стал припоминать, что папа говорил мне что-то о Янке, которая им очень помогала на гонках в
Австралии. Он и не предполагал, что мы встретимся. Как тесен мир! Неожиданные встречи бывают самыми приятными.
Мы поехали к Янке домой. Она живет одна в шести милях от центра, в большом доме с садом. Муж умер два года назад, сын работает где-то за границей. Когда я зашел в ее дом, то ахнул от неожиданности: это был большой музей яхтенного спорта и вообще паруса с ценнейшими экспонатами. В прихожей висели флаги многих соревнований, были выставлены гербы, медали с разных парусных судов. Очень много с «Седова» и «Крузенштерна». В кабинете весь стеллаж был заставлен альбомами о парусе. Янка приготовила на ужин гречневую кашу с ветчиной, на десерт были апельсины. После ужина пошли смотреть фотографии. Сначала австралийских гонок потом она показала мне фотографии, сделанные ею самой, затем мы рассматривали фотографии крупнейших парусников мира. Я спал в комнате ее сына.
15.04.89. Сегодня у меня камбуз, посудомоечная. Черт! А мы идем по Темзе. Так что реки я почти не видел. В 11.15 специально для нас должны были открыть Тауэрский мост. Я смылся с камбуза, чтобы участвовать в построении на реях. Быстренько нацепил белый свитер, повесил на спину «Зенит» и помчался на палубу. Так спешил, что занял место Рассела Дроука на нижнем марселе. Ему пришлось остановиться на фоке, но он не обиделся. Впереди показались башни, стоящие по обеим сторонам знаменитого лондонского моста. Вскоре из-за поворота реки показался весь мост. Защелкали фотоаппараты. Движение остановилось. Мост переломился посередине, и его части стали подниматься. «Погория» прошла под мостом. К причалу не стали, потому что уровень воды в Темзе сильно колеблется. Остановились между двумя буями напротив британского военного корабля «Белфаст». После обеда приехали власти, и когда все оформили, ребята отправились в город.
Вернулись довольные и уставшие. «Погория» стоит в ста метрах от моста, напротив самой крепости
Тауэр, где король Генрих IV убил своих восьмерых жен. Сейчас здесь музей. Удивительно много ворон. Легенда гласит, что если они погибнут, то умрет и Англия. Парни уже увидели наиболее знаменитые памятники Лондона: Биг Бен, здание парламента, Вестминстерское аббатство. Их отпустили до 21.00 с правом не возвращаться на ужин. Камбузная вахта была легкой, если не считать, что до самого ужина красили переборки камбуза.
16.04.89. Сегодня у нас свободный день. Утром капитан сказал, что в 13.00 будет смена караула в резиденции королевы. Это в часе ходьбы от «Погории». По пути туда мы прошли по Трафальгарской площади. В центре ее на высоченной колонне стоит фигура адмирала Нельсона. Колонну стерегут четыре огромных льва. Рядом находится здание Национальной галереи. На площадь приходят люди кормить голубей. Они слетаются отовсюду, садятся на руки, плечи, головы. Мы прошли под огромной аркой и вышли на длинную, прямую, широкую дорогу, которая вела к Букингемскому дворцу. По пути к нему видели огромный зеленый бункер, в котором во время второй мировой войны прятался Черчилль. Когда подошли к дворцу, оказалось, что смена началась и сменяющий караул зашел за ограду дворца. Около ограды толпились сотни людей. В основном, как и мы — туристы: китайцы, японцы, негры, арабы. Заиграла музыка, и из-за ограды строем вышли музыканты в красных мундирах. В ограде трое ворот. Центральные были закрыты. Через левые шли красные мундиры, через правые — серые. Впереди и сзади колонны скакали полицейские на породистых лошадях. В толпе встретили Казимира, который посоветовал нам, что посмотреть. Сфотографировались рядом с гвардейцами, которым нельзя даже шелохнуться. Раньше некоторые туристы, зная это, хватали их за нос, толкали, щипали. Сейчас гвардейцев охраняют полисмены. После этого мы осмотрели Биг Бен и парламент. Затем побывали в Вестминстерском аббатстве, где похоронены великие люди Англии. Там очень красивые скульптуры. Рядом находится могила Неизвестного солдата. Две недели назад Горбачев возложил к ней цветы. Казимир покинул нас, и мы отправились в центр современного Лондона. Этот район иногда называют местом развлечений. К вечеру вернулись на судно. Шли через улицу Пикадилли, на которой расположен один из красивейших памятников Лондона: фонтан, и в нем стоит ангелок с луком. У этого фонтана собираются лондонские панки. Когда мы проходили мимо, там сидели разукрашенные и остриженные парни и девчонки.
17.04.89. Вот, черт! Сегодня дежурная вахта. Мы остались на борту заканчивать работу предыдущих вахт. Они начали красить палубу в серый цвет. Моросил дождик, а мы красили. Сегодня я впервые заметил, какое здесь сильное приливно-отливное течение. Когда переправлялись на берег, заглох мотор динги, и нас за несколько секунд снесло метров на пятьдесят. Если бы не помешал понтон, то нас вылавливала бы речная полиция. Мотор неисправен основательно, и мы устроили паромную переправу: натянули между берегом и судном веревку с грузом посередине, сильно потравили, чтобы она лежала на дне. Рядом с веревкой на палубе нож на случай, если какое-нибудь судно намотает ее на винты. Но все это заметила полиция, пришлось убрать веревку и чинить динги. После обеда собрались на дискотеку в польскую школу. Когда садились в автобус, неожиданно подошла женщина лет сорока пяти и спросила, здесь ли Алеша Лысенко. К моему удивлению, она сказала, что у нее есть для меня письмо из дома, которое она получила через какого-то Пола. Еще больше я удивился, когда она заговорила с капитаном как старая знакомая и по-польски. Она попросила его отпустить меня с ней. Капитан сказал только, чтобы я был утром на подъеме флага. Я сел в ее машину, и мы поехали по городу. Она показывала мне интересные места Лондона и попутно объясняла по-русски, кто она такая. Сказала, что зовут ее Янка Бйлак, работает она в учебной ассоциации парусного спорта и знает папу по австралийским гонкам. Она показала мне знаменитую контору Ллойда, рассказала немного об истории Лондона. Это очень древний город, который стал столицей Англии только в конце XI века. Начинался от Тауэра. Но в XVI веке случился огромный пожар и много домов сгорело, погибли люди. Главная часть города — Сити. Не подчиняется даже королеве и имеет своего мэра. Как государство в государстве. Когда королева едет в Сити, ее встречает мэр с ключами.
Я стал припоминать, что папа говорил мне что-то о Янке, которая им очень помогала на гонках в
Австралии. Он и не предполагал, что мы встретимся. Как тесен мир! Неожиданные встречи бывают самыми приятными.
Мы поехали к Янке домой. Она живет одна в шести милях от центра, в большом доме с садом. Муж умер два года назад, сын работает где-то за границей. Когда я зашел в ее дом, то ахнул от неожиданности: это был большой музей яхтенного спорта и вообще паруса с ценнейшими экспонатами. В прихожей висели флаги многих соревнований, были выставлены гербы, медали с разных парусных судов. Очень много с «Седова» и «Крузенштерна». В кабинете весь стеллаж был заставлен альбомами о парусе. Янка приготовила на ужин гречневую кашу с ветчиной, на десерт были апельсины. После ужина пошли смотреть фотографии. Сначала австралийских гонок потом она показала мне фотографии, сделанные ею самой, затем мы рассматривали фотографии крупнейших парусников мира. Я спал в комнате ее сына.
Книга А.Л. Лысенко "Школа под парусами"
18.04.89. Утром Янка поднимала меня два раза, но я не хотел вставать. Она сказала, что в Лондоне теперь есть дом, который открыт для меня всегда. Еле успели на судно к подъему флага. Капитан ждал нас на берегу. На борту он представил Янку как почетного гостя «Погории». Я попрощался с ней и поехал с ребятами в музей механики.
В музее оказалось не так интересно, как я ожидал. По пятиэтажному зданию бегали дети и чинно прогуливались их дедушки и бабушки. Интересными оказались только зал авиации и выставка компьютеров. Вскоре в холле музея собрались те, кто должен был идти на обед со своими офицерами. Мы стали искать, где поесть, и наткнулись на ресторанчик, в котором работали две польки. За небольшую плату нам сделали шведский стол: подходишь с большой тарелкой, похожей на поднос, и берешь все, что хочешь и сколько хочешь. Но только один раз. Мы себя не обидели. Навалили по максимуму. Анджей предупредил, что замордует того, кто оставит что-нибудь в тарелке. Мы запомнили эти проникновенные слова. Пообедав, решили дойти до судна пешком. Сделали огромный круг вокруг Гайдпарка и обнаружили Советское посольство. Писем не оказалось. Кто-то сказал, что до судна нам шагать километров десять. Что делать? Два часа в хорошем темпе — и мы у цели. Успели к первой динги.
19.04.89. С утра на автобусе Советского посольства нас повезли в Национальный морской музей в Гринвиче. На осмотр знаменитого чайного клипера «Катти Сарк» дали всего полчаса. Внутри расположен музей. Я успел обойти только его, и когда все пошли в автобус, вспомнил, что не был на палубе. У меня не осталось времени, успел только раз щелкнуть затвором фотоаппарата и понесся к автобусу, фотографируя на бегу яхту Френсиса Чичестера «Джил-си-Мот-IV», которая в это время ремонтировалась и была накрыта брезентом. Она установлена рядом с «Катти Сарк» как судно-памятник. Обидно до слез. Чтобы осмотреть «Катти Сарк», нужен день. После экскурсии всех отвезли на судно, а я, Саша, Гена и Лешка Ундесов во главе с Трениным отправились на том же автобусе в Советское посольство помыться. В подвале посольства оказалось несколько помещений для отдыха: душ с сауной, чайная, небольшой спортивный зал. Нагрели воздух в сауне и стали по одному заскакивать внутрь. После третьего захода с веничками почувствовали себя так легко, что помчались в спортзал и хорошенько размялись. В холодильнике стояли напитки. Мы налегли на них, и скоро холодильник опустел. Поблагодарив за гостеприимство работников посольства, «сделали ноги» и долго гуляли по Лондону. Благо, до 21.00 на судно можно было не возвращаться. Замерзли, как черти!
20.04.89. Нас отпустили в город до полудня. Быстро пробежали по центру Лондона и сфотографировали все, что не успели.
В 12.30 начали готовиться к отходу. Через полчаса открылся мост, и мы вышли из Лондона.
20.04.89. Вышли в море и сразу получили шторм в лоб. Не очень сильный, прошел к утру. На судне все крепнет и крепнет «дружба»: Омбах подрался с Колей. Скорость у нас всего около трех узлов, очень часто лавируем. Прошли мимо входа в Кильский канал, перешли на управление с мостика. Впереди Гамбург.
23.04.89. В 18 часов подошли к причалу, на котором нас ожидала большая группа людей. Среди встречающих были отец Мачека Нуцковского, знакомые Казимира, русские эмигранты. Наш причал — это понтон, соединенный с берегом мостом. Вечером были в городе. Погуляли по ночному Гамбургу..
24.04.89. Сегодня у меня свободный день. Походил по Гамбургу, поснимал. Город пересекается множеством каналов. Почти все они полны грязи. Для катеров пригодны только те, которые находятся рядом с Эльбой. Здесь всегда оживленное движение. Прогулочные катера, гребные и моторные лодки снуют туда-сюда, распугивая огромных белых лебедей. Людей лебеди совсем не боятся. Мы пришли в Гамбург, лишь на день опоздав на праздник, посвященный его восьмисотлетию. Всюду продаются футболки, значки и другие мелочи с эмблемой в честь этой даты.
В музее оказалось не так интересно, как я ожидал. По пятиэтажному зданию бегали дети и чинно прогуливались их дедушки и бабушки. Интересными оказались только зал авиации и выставка компьютеров. Вскоре в холле музея собрались те, кто должен был идти на обед со своими офицерами. Мы стали искать, где поесть, и наткнулись на ресторанчик, в котором работали две польки. За небольшую плату нам сделали шведский стол: подходишь с большой тарелкой, похожей на поднос, и берешь все, что хочешь и сколько хочешь. Но только один раз. Мы себя не обидели. Навалили по максимуму. Анджей предупредил, что замордует того, кто оставит что-нибудь в тарелке. Мы запомнили эти проникновенные слова. Пообедав, решили дойти до судна пешком. Сделали огромный круг вокруг Гайдпарка и обнаружили Советское посольство. Писем не оказалось. Кто-то сказал, что до судна нам шагать километров десять. Что делать? Два часа в хорошем темпе — и мы у цели. Успели к первой динги.
19.04.89. С утра на автобусе Советского посольства нас повезли в Национальный морской музей в Гринвиче. На осмотр знаменитого чайного клипера «Катти Сарк» дали всего полчаса. Внутри расположен музей. Я успел обойти только его, и когда все пошли в автобус, вспомнил, что не был на палубе. У меня не осталось времени, успел только раз щелкнуть затвором фотоаппарата и понесся к автобусу, фотографируя на бегу яхту Френсиса Чичестера «Джил-си-Мот-IV», которая в это время ремонтировалась и была накрыта брезентом. Она установлена рядом с «Катти Сарк» как судно-памятник. Обидно до слез. Чтобы осмотреть «Катти Сарк», нужен день. После экскурсии всех отвезли на судно, а я, Саша, Гена и Лешка Ундесов во главе с Трениным отправились на том же автобусе в Советское посольство помыться. В подвале посольства оказалось несколько помещений для отдыха: душ с сауной, чайная, небольшой спортивный зал. Нагрели воздух в сауне и стали по одному заскакивать внутрь. После третьего захода с веничками почувствовали себя так легко, что помчались в спортзал и хорошенько размялись. В холодильнике стояли напитки. Мы налегли на них, и скоро холодильник опустел. Поблагодарив за гостеприимство работников посольства, «сделали ноги» и долго гуляли по Лондону. Благо, до 21.00 на судно можно было не возвращаться. Замерзли, как черти!
20.04.89. Нас отпустили в город до полудня. Быстро пробежали по центру Лондона и сфотографировали все, что не успели.
В 12.30 начали готовиться к отходу. Через полчаса открылся мост, и мы вышли из Лондона.
20.04.89. Вышли в море и сразу получили шторм в лоб. Не очень сильный, прошел к утру. На судне все крепнет и крепнет «дружба»: Омбах подрался с Колей. Скорость у нас всего около трех узлов, очень часто лавируем. Прошли мимо входа в Кильский канал, перешли на управление с мостика. Впереди Гамбург.
23.04.89. В 18 часов подошли к причалу, на котором нас ожидала большая группа людей. Среди встречающих были отец Мачека Нуцковского, знакомые Казимира, русские эмигранты. Наш причал — это понтон, соединенный с берегом мостом. Вечером были в городе. Погуляли по ночному Гамбургу..
24.04.89. Сегодня у меня свободный день. Походил по Гамбургу, поснимал. Город пересекается множеством каналов. Почти все они полны грязи. Для катеров пригодны только те, которые находятся рядом с Эльбой. Здесь всегда оживленное движение. Прогулочные катера, гребные и моторные лодки снуют туда-сюда, распугивая огромных белых лебедей. Людей лебеди совсем не боятся. Мы пришли в Гамбург, лишь на день опоздав на праздник, посвященный его восьмисотлетию. Всюду продаются футболки, значки и другие мелочи с эмблемой в честь этой даты.