21.09.88. Стали в Кадисе. Виз нет. Денег тоже. Нам не разрешили выйти в город. С утра была грандиозная приборка. Если находили пыль на лампе, то заставляли вытирать. Как наш кубрик прошел проверку с первого раза, не знаю!
В город мы все-таки пойдем! Когда я вышел на палубу, капитан раздавал письма и спецпаспорта для Испании. «Алексей Лысенко, тебе письмо» — выкрикнул он, Я обалдел от радости. Конверт был толстый и твердый. Я взял его с собой в город и решил распечатать после увольнения.
Испания — тропическая страна. На улицах пальмы, экзотические деревья. Кадис — грязный город. Дома постоянно ремонтируются, краска, штукатурка. Улицы очень узкие: две машины могут разъехаться только на центральных улицах. Много мотоциклов, мопедов. На них девчонки и мальчишки. Город очень древний, много старинных зданий, укреплений. Раньше Кадис со всех сторон был окружен огромной стеной. Сейчас она немного разрушилась, но простоит еще века. Мы прошлись по центру города, поели мороженого, выпили фанты, пепси. Мороженое обалденное. В магазинах грязновато, дороговато и обслуживание не то, что в Киле. Люди сердитее, угрюмее. Зато молодежь веселится. Гуляют по улицам, поют, носятся на мотоциклах. Бесподобно играют в футбол. Даже малыши — профессионально. Хотят быть похожими на игроков мадридского «Реала». В город отпустили до обеда. На него мы опоздали, потому что у меня часов нет, а мой друг забыл, что утром капитан сказал перевести стрелки на час вперед. Дежурный офицер заметил, что надо лучше слушать капитана на подъеме флага.
После обеда мы решили отдохнуть и пошли на пляж. Кадис почти со всех сторон окружен водой. Крепостная стена разрушилась почти полностью, но местами на уровне прибоя торчат огромные валуны.
В море мелькали паруса виндсерферов. Прямо на полосе прибоя парни играли в футбол. Здорово играли! Я, Костя, Дима Ефанов, Димка Мельников и Валера Савельев пошли купаться. Вода голубая, мелко, дно — песок и галька. Мы подумали, что здесь могут быть акулы, и решили далеко не заплывать. Вдоль берега много старинных зданий с куполами. Но здесь грязнее, чем в ФРГ. Погуляли по пляжу, вернулись на «Погорию». Я распечатал письмо, и у меня от удивления глаза на лоб полезли. Это было послание от Биргит Франк, с которой я познакомился в Киле, когда стоял на вахте у трапа. Она прислала мне письмо, открытки и фотокопию газеты, в которой сфотографированы я, Кшиштоф Мазур и Рассел Кассл и напечатана приличная статья на немецком. (Не принес ее нам тогда корреспондент!).
Вечером все собрались в классе. У Сан Саныча день рождения. Кок приготовил питье: вода, немного вина и лимон. Были песни, поздравления, подарки.
Я уже немного втянулся в судовую жизнь. Только невозможно привыкнуть к начальникам. Будет у нас свое судно, сделаем в десять раз лучше «Погория» и в кругосветку.
22.09.88. Сегодня меня укусила медуза. День начался, как обычно, с зарядки, приборки, завтрака, проверки. Затем подъем флага. Потом парни поехали в ботанический сад, а я остался на вахте у трапа. Я был только рад, потому что экскурсию вела Малгоша. Зато после того как меня сменили Джой Бойд и Костя, я пошел в город один. Джой обязательный парень. Если пообещал — сделает: сменил меня вовремя, хотя экскурсия продолжалась еще часа два.
После обеда у нас было свободное время. Пошли на пляж, я взял у Майка маску и пошел нырять. Дно неинтересное: ни растительности, ни рыб. Один песок. Когда нырнул метра на три-четыре, почувствовал ожог на шее и плечах. Меня укусила какая-то «зараза». Анджей намазал шею мазью, и вскоре все прошло. Мы погуляли по вечернему Кадису и вернулись на «Погорию». Сегодня играли в футбол все советские ребята. Хотели сразиться с поляками, но капитан не разрешил. Сказал, что нет времени и места для игры.
23.09.88. Нас подняли в 4.30. Зарядка, завтрак, приборка, проверка. Затем целый день автобусная экскурсия. Сначала поехали в маленький городок агломерации Кадиса, который тесно связан с именем Колумба. Нас повели в монастырь, где он некоторое время жил и объявил цель своего путешествия. Из окон монастыря видно реку, по которой он уходил в море, в Америку. На другом берегу стоит огромный памятник Колумбу. Около монастыря сохранилось место, где его корабли брали воду. В монастыре находится музей, в котором собрана земля из всех латиноамериканских стран, есть макеты каравелл Колумба и другие интересные вещи. После посещения монастыря нас повезли в Севилью. В Севилье очень много древних памятников архитектуры. Например, третий в мире по красоте собор. Внутрь нас не пустили, потому что мы были в шортах. А жаль! В этом соборе находится могила Христофора Колумба. Затем мы посетили очень интересный сад на территории одного замка. Там растут деревья, которым от двухсот до пятисот лет. В открытом бассейне плавают рыбы. На деревьях висят апельсины, гранаты. Толщина стен замка около трех метров. Затем нас повезли в ресторан на обед. На каждом столике стояла бутылка сухого вина. Парни сначала смущались, потом быстро освоились, только за ушами трещало. Я выдул два графина воды со льдом. Покормили вкусно. В Севилье нам показали памятник тем, кто не вернулся с моря, и дворец, где играли Карпов с Каспаровым. В 1992 году в Испании пройдут Олимпийские игры и выставка «ЭКСПО-92». Уже сейчас к этому готовятся.
Когда мы вернулись на судно, у трапа встретили мужчину лет шестидесяти с внучкой, который без акцента говорил по-русски. В 1937 году его ребенком вывезли из Испании в СССР. Теперь он работает в Москве, в издательстве «Мир», испанский отдел. Здесь проводит отпуск. Он сообщил, что у СССР — первое место на Олимпиаде. Класс! После нас Болгария, ГДР и США.
25.09.88. Сегодня мне приснился сон, будто я сижу дома и рассказываю своему приятелю Димке, как проходило плавание. Когда проснулся, не мог понять, где нахожусь. Опять качает? Ведь я же дома. Потом все вспомнил. Вспомнил даже, что ночью мне не давала заснуть бутылка одеколона. Она каталась по полке и стучала о переборку.
После проверки мы поставили паруса, потому что на ночь они были убраны. На подъеме флага капитан долго говорил о том, что нужно беречь воду. Ее теперь будут включать с 6.00 до 8.00 и с 21.00 до 22.00. Сейчас волна и ветер — бакштаг, волна чуть меньше метра. Здорово мотает с борта на борт. Сегодня утром до Мадейры оставалось четыреста пятьдесят миль. Появились летучие рыбы. Я еще не видел ни одной, но все об этом говорят. Нас продолжает качать. Ребята опять начали активно свешиваться за борт. С камбуза время от времени раздаются грохот кастрюль, шипение масла на плите и польская ругань.
Теперь за кормой постоянно болтается здоровенный крючок на толстой леске. Его повесил интендант, хотя я думаю, что с настоящего парусного судна нельзя ловить рыбу. Идем со средней скоростью семь узлов, под всеми прямыми парусами и гротом. Нас кладет на оба борта, и возникла проблема незакрепленных вещей. Мне едва не сломало пальцы дверью машинного отделения, которая в открытом виде на волне становится очень опасной. На камбузе перебилась половина посуды.
Книга А.Л. Лысенко "Школа под парусами"
Модератор: yan
Книга А.Л. Лысенко "Школа под парусами"
26.09.88. До Мадейры осталось триста миль. Если скорость не изменится, мы будем там через двое суток. Кок обычно готовит неплохую пищу, но до такой степени начиняет ее перцем, что есть никто не может, как бы ни был голоден. Если сегодня на обед опять будет все несоленое и переперченное — я убью кока.
Накануне кок соревновался с двумя механиками в приготовлении картофельных оладьев. Победила дружба, и мы доедали их еще сегодня утром.
Вчера Эльжбета дала нам тест по истории — двадцать вопросов. Я набрал двенадцать баллов (на «4» потянет). Вася с Сашей не понравились Эльжбете, и она выдумала, что парни рисуют на столах. Сегодня утром капитан немного покричал на них. Они не стали оправдываться.
Ветер немного скис. Только что поймали рыбу около полуметра длиной, яркой окраски. На горизонте стали появляться плотные темные облака. Но не кучевые — какая-то сплошная масса. Анджей сказал, что мы можем попасть в циклон, который идет с запада. Убрали фок и бом-брамсель, поставили два кливера, чтобы можно было быстро убрать паруса. У меня почему-то приподнятое настроение. По-моему, циклон пройдет мимо.
На вечерней приборке Билли, гнусный кадр, стал лить воду из шланга через открытый люк в машину. Подошел Сан Саныч, спросил: «Что ты делаешь?» — и звезданул ему в лоб. Потом Билли десять раз подряд отбивал склянки. Ходил злой, как черт.
Читаем статью «Учиться, жить и работать в одной лодке» из немецкой газеты и комментируем, «Молодежь Востока и Запада объединилась на борту баркентины «Погория» на девять месяцев пути. Больше, чем просто длительное путешествие для тридцати парней из ПНР, СССР и США будет рейс на польской яхте «Погория», которая вчера после трехдневной стоянки в Киле покинула Ослокай (место, где мы стояли). После встречи в средней школе, экскурсии по городу и посещения выставки книг о Земле (этого не было) плавучий класс отплыл к следующей цели путешествия — Плимуту. Путешествие было одобрено ООН. В нем принимают участие дети из двух соперничающих военных блоков. Они учатся вместе морскому делу, а также получают школьные знания. Пять уроков в день проводят для пятнадцатилетних мальчиков по обычным школьным предметам офицеры яхты. Путешествие продлится девять месяцев — полный учебный год. «Мы должны научить молодых людей, чтобы они не боялись работать даже в шторм. Участники путешествия должны стать настоящими моряками!» — говорит Марьюш Хмелевский, интендант «Погории». Кшиштоф Мaзур из Кракова услышал о поездке в школе и должен был сдавать экзамены по английскому языку, русскому и, конечно, физической подготовке. До встречи со своими товарищами 24 августа в Кракове такое же испытание должен был выдержать и Алексей Лысенко из СССР. Не было трудностей с английским — официальным языком общения на «Погории» у Рассела Кассла из США». Подпись под фотографией: «Три представителя разных наций тянут одну «веревку». Слева направо: Рассел, Кшиштоф и, Алексей».
На этом статья обрывается.
27.09.88. 6.30. Все паруса убраны, нам надо только уложить и закрепить их. Ветра нет. Волна не более полуметра. Я полез на нижний марсель — второй парус снизу. Так низко работать неинтересно. Мы в Атлантике. До Мадейры осталось сто шестьдесят миль.
Только что зачитали список тех, кто не присутствовал на уроках. У меня один пропуск и два опоздания за все плавание. У пятерых наших ребят больше семи пропусков, у Тайга та же картина. Пятеро русских, один американец и ни одного поляка. Кому-то должно быть очень стыдно. Капитан сказал о том, что пропадает пища на камбузе и у ребят. Нашим сделали хорошую накачку, а Тайгу почти ничего не сказали. Капитан либо не хочет верить, что поляки тоже не ангелы, либо знает, но будет защищать их изо всех сил. Второе, по-моему, вернее.
Иа ночной вахте я стоял час на корме на руле, а четвертый час буду стоять на носу впередсмотрящим. Курс 255 градусов. Уже около четырех дней светит почти полная луна. При ее свете можно рассмотреть даже, что делается на другом конце судна. Через шестьдесят две мили покажется Порту-Санту. Постоим два-три дня. У меня как раз будет камбуз. Не повезло.
28.09.88. Мы на рейде островка Порту-Санту из архипелага Мадейра (Португалия). Рейд — это очень громко сказано. Просто подошли на полмили к берегу, на котором уныло смотрелся маленький причал, метров на двадцать уходящий в море. К берегу пойдем на динги. Остров, видимо, вулканического происхождения. Высокие горы уходят в небо. Над одной из них постоянно висят облака, закрывая вершину.
Идем с опережением графика на три дня. Вода прозрачная «до безобразия». Глубина десять метров, можно рассмотреть даже мелкие предметы на дне.
Между уроками купались. Это так здорово! Вода теплая, двадцать пять градусов. В маске хорошо все видно. Ричард, наш учитель английского, достал до дна без маски и без ласт. А на вид полноватый, и фигура не спортивная.
Только что произошла серьезная стычка с поляками.
Во втором кубрике сидели почти все наши парни. Вошли Кшиштоф, Мачек и Януш. Януш пнул ногой Колю, который сидел и читал, и начал что-то говорить по-польски. Он заявил, что русские взяли у него еду из шкафчика и журналы. Затем сказал что-то мерзкое о России. Мачек и Кшишек заржали. Потом Януш стал выгонять всех, кто не живет в этом кубрике. Вася и Валера возмутились. Он ударил Валеру по лицу, отскочил и сел. Чуть не дошло до серьезной драки. Кончилось тем, что они заявили, что во всем мире не любят русских. Мы парировали: «А кто любит поляков?». Мачек сказал, что мы можем получить «бобов» от Томаша (он каратист). Но я думаю, что Томек Батицкий — отличный парень, с мозгами, и поймет, что к чему.
Сан Саныч рассказал об инциденте капитану и после этого с умным видом сообщил, что если такое еще раз повторится, то этот поляк или кто-то другой поедет домой за свой счет. Сказка, да и только!
После обеда группами переправились на динги на берег. Пошли осматривать остров. Дома одноэтажные, улицы вымощены булыжником, вдоль дорог растут низкие толстые пальмы. Здесь можно увидеть джип сорокового года и современную «Тойоту». Встретили полицейского, попросили его попозировать. Он ничего не понял. Тогда мы отвели его под пальму и сказали, чтобы он не шевелился. Он так ничего и не понял, только улыбался до ушей.
После этого забрались на возвышенность и сфотографировали «Погорию» на рейде. Хотели залезть на гору, шли к ней около часа, но она, по-моему, даже не приблизилась. Потом решили пойти на пляж. Народу немного, песок мелкий, на воде видны паруса виндсерферов. Раза три искупались, позагорали. Нас облепили маленькие девчонки и общими усилиями задали один вопрос по-английски: «Откуда вы?» Ответа они не поняли. Потом мы попросили у одной девчонки покататься на виндсерфере. Она, наверное, подумала, что мы хотим забрать его, и не разрешила. С причала прыгали мальчишки, девчонки. Когда мы высаживались из динги, с Димки Мельникова слетела кепка-панамка и упала в воду. Какой-то сорванец прыгнул за ней. Когда он подошел к нам и хотел вернуть ее, Димка натянул ему кепку на голову и сказал, что тот может взять ее себе. Мальчишка тут же нырнул в ней в море.
Потом мы наблюдали, как ловят рыбу с причала. Глубина полтора метра. Рыба чуть больше корюшки, ходит стаями. Все, кто ловит, прекрасно ее видят.
Чем дольше я нахожусь на «Погории», тем больше мне нравятся яхты. По многим причинам. Если бы здесь был Николай Геннадьевич, все было бы по-другому. Скорее бы кончилась эта стоянка в Порту-Санту!
29.09.88. У меня камбуз. После обеда надо было вымыть посуду, а через час уходила последняя динги на берег. Я мыл тарелки, как заводной, со страшной скоростью, и что самое удивительное — мыл чисто. Потом, пока остальные собирались, боцман разрешил мне искупаться. Я понырял с борта, поплавал.
Наконец отправились на берег.. Как всегда, пошли на пляж, искупались, поныряли вместе с португальцами с пирса и вернулись на судно. Хотя я и на вахте, но свободного времени тьма. В семнадцать часов мы подняли якорь и поставили все паруса. И тут началось. Поворот, подобрать брасы, шкоты. Убрать фок, поставить фок. Поворот. Поворот, еще один! Только под конец, когда всем надоела беготня, нас расставили по местам: каждому свое место, свой «кончик». А то: «Трави шкоты», — и вся толпа бежит их травить. Наконец мы закончили тренировку и вышли из так называемой «гавани». Часа через два стали убирать все паруса, потому что ветра не было. Стемнело. Вскоре показались огни Мадейры.
Накануне кок соревновался с двумя механиками в приготовлении картофельных оладьев. Победила дружба, и мы доедали их еще сегодня утром.
Вчера Эльжбета дала нам тест по истории — двадцать вопросов. Я набрал двенадцать баллов (на «4» потянет). Вася с Сашей не понравились Эльжбете, и она выдумала, что парни рисуют на столах. Сегодня утром капитан немного покричал на них. Они не стали оправдываться.
Ветер немного скис. Только что поймали рыбу около полуметра длиной, яркой окраски. На горизонте стали появляться плотные темные облака. Но не кучевые — какая-то сплошная масса. Анджей сказал, что мы можем попасть в циклон, который идет с запада. Убрали фок и бом-брамсель, поставили два кливера, чтобы можно было быстро убрать паруса. У меня почему-то приподнятое настроение. По-моему, циклон пройдет мимо.
На вечерней приборке Билли, гнусный кадр, стал лить воду из шланга через открытый люк в машину. Подошел Сан Саныч, спросил: «Что ты делаешь?» — и звезданул ему в лоб. Потом Билли десять раз подряд отбивал склянки. Ходил злой, как черт.
Читаем статью «Учиться, жить и работать в одной лодке» из немецкой газеты и комментируем, «Молодежь Востока и Запада объединилась на борту баркентины «Погория» на девять месяцев пути. Больше, чем просто длительное путешествие для тридцати парней из ПНР, СССР и США будет рейс на польской яхте «Погория», которая вчера после трехдневной стоянки в Киле покинула Ослокай (место, где мы стояли). После встречи в средней школе, экскурсии по городу и посещения выставки книг о Земле (этого не было) плавучий класс отплыл к следующей цели путешествия — Плимуту. Путешествие было одобрено ООН. В нем принимают участие дети из двух соперничающих военных блоков. Они учатся вместе морскому делу, а также получают школьные знания. Пять уроков в день проводят для пятнадцатилетних мальчиков по обычным школьным предметам офицеры яхты. Путешествие продлится девять месяцев — полный учебный год. «Мы должны научить молодых людей, чтобы они не боялись работать даже в шторм. Участники путешествия должны стать настоящими моряками!» — говорит Марьюш Хмелевский, интендант «Погории». Кшиштоф Мaзур из Кракова услышал о поездке в школе и должен был сдавать экзамены по английскому языку, русскому и, конечно, физической подготовке. До встречи со своими товарищами 24 августа в Кракове такое же испытание должен был выдержать и Алексей Лысенко из СССР. Не было трудностей с английским — официальным языком общения на «Погории» у Рассела Кассла из США». Подпись под фотографией: «Три представителя разных наций тянут одну «веревку». Слева направо: Рассел, Кшиштоф и, Алексей».
На этом статья обрывается.
27.09.88. 6.30. Все паруса убраны, нам надо только уложить и закрепить их. Ветра нет. Волна не более полуметра. Я полез на нижний марсель — второй парус снизу. Так низко работать неинтересно. Мы в Атлантике. До Мадейры осталось сто шестьдесят миль.
Только что зачитали список тех, кто не присутствовал на уроках. У меня один пропуск и два опоздания за все плавание. У пятерых наших ребят больше семи пропусков, у Тайга та же картина. Пятеро русских, один американец и ни одного поляка. Кому-то должно быть очень стыдно. Капитан сказал о том, что пропадает пища на камбузе и у ребят. Нашим сделали хорошую накачку, а Тайгу почти ничего не сказали. Капитан либо не хочет верить, что поляки тоже не ангелы, либо знает, но будет защищать их изо всех сил. Второе, по-моему, вернее.
Иа ночной вахте я стоял час на корме на руле, а четвертый час буду стоять на носу впередсмотрящим. Курс 255 градусов. Уже около четырех дней светит почти полная луна. При ее свете можно рассмотреть даже, что делается на другом конце судна. Через шестьдесят две мили покажется Порту-Санту. Постоим два-три дня. У меня как раз будет камбуз. Не повезло.
28.09.88. Мы на рейде островка Порту-Санту из архипелага Мадейра (Португалия). Рейд — это очень громко сказано. Просто подошли на полмили к берегу, на котором уныло смотрелся маленький причал, метров на двадцать уходящий в море. К берегу пойдем на динги. Остров, видимо, вулканического происхождения. Высокие горы уходят в небо. Над одной из них постоянно висят облака, закрывая вершину.
Идем с опережением графика на три дня. Вода прозрачная «до безобразия». Глубина десять метров, можно рассмотреть даже мелкие предметы на дне.
Между уроками купались. Это так здорово! Вода теплая, двадцать пять градусов. В маске хорошо все видно. Ричард, наш учитель английского, достал до дна без маски и без ласт. А на вид полноватый, и фигура не спортивная.
Только что произошла серьезная стычка с поляками.
Во втором кубрике сидели почти все наши парни. Вошли Кшиштоф, Мачек и Януш. Януш пнул ногой Колю, который сидел и читал, и начал что-то говорить по-польски. Он заявил, что русские взяли у него еду из шкафчика и журналы. Затем сказал что-то мерзкое о России. Мачек и Кшишек заржали. Потом Януш стал выгонять всех, кто не живет в этом кубрике. Вася и Валера возмутились. Он ударил Валеру по лицу, отскочил и сел. Чуть не дошло до серьезной драки. Кончилось тем, что они заявили, что во всем мире не любят русских. Мы парировали: «А кто любит поляков?». Мачек сказал, что мы можем получить «бобов» от Томаша (он каратист). Но я думаю, что Томек Батицкий — отличный парень, с мозгами, и поймет, что к чему.
Сан Саныч рассказал об инциденте капитану и после этого с умным видом сообщил, что если такое еще раз повторится, то этот поляк или кто-то другой поедет домой за свой счет. Сказка, да и только!
После обеда группами переправились на динги на берег. Пошли осматривать остров. Дома одноэтажные, улицы вымощены булыжником, вдоль дорог растут низкие толстые пальмы. Здесь можно увидеть джип сорокового года и современную «Тойоту». Встретили полицейского, попросили его попозировать. Он ничего не понял. Тогда мы отвели его под пальму и сказали, чтобы он не шевелился. Он так ничего и не понял, только улыбался до ушей.
После этого забрались на возвышенность и сфотографировали «Погорию» на рейде. Хотели залезть на гору, шли к ней около часа, но она, по-моему, даже не приблизилась. Потом решили пойти на пляж. Народу немного, песок мелкий, на воде видны паруса виндсерферов. Раза три искупались, позагорали. Нас облепили маленькие девчонки и общими усилиями задали один вопрос по-английски: «Откуда вы?» Ответа они не поняли. Потом мы попросили у одной девчонки покататься на виндсерфере. Она, наверное, подумала, что мы хотим забрать его, и не разрешила. С причала прыгали мальчишки, девчонки. Когда мы высаживались из динги, с Димки Мельникова слетела кепка-панамка и упала в воду. Какой-то сорванец прыгнул за ней. Когда он подошел к нам и хотел вернуть ее, Димка натянул ему кепку на голову и сказал, что тот может взять ее себе. Мальчишка тут же нырнул в ней в море.
Потом мы наблюдали, как ловят рыбу с причала. Глубина полтора метра. Рыба чуть больше корюшки, ходит стаями. Все, кто ловит, прекрасно ее видят.
Чем дольше я нахожусь на «Погории», тем больше мне нравятся яхты. По многим причинам. Если бы здесь был Николай Геннадьевич, все было бы по-другому. Скорее бы кончилась эта стоянка в Порту-Санту!
29.09.88. У меня камбуз. После обеда надо было вымыть посуду, а через час уходила последняя динги на берег. Я мыл тарелки, как заводной, со страшной скоростью, и что самое удивительное — мыл чисто. Потом, пока остальные собирались, боцман разрешил мне искупаться. Я понырял с борта, поплавал.
Наконец отправились на берег.. Как всегда, пошли на пляж, искупались, поныряли вместе с португальцами с пирса и вернулись на судно. Хотя я и на вахте, но свободного времени тьма. В семнадцать часов мы подняли якорь и поставили все паруса. И тут началось. Поворот, подобрать брасы, шкоты. Убрать фок, поставить фок. Поворот. Поворот, еще один! Только под конец, когда всем надоела беготня, нас расставили по местам: каждому свое место, свой «кончик». А то: «Трави шкоты», — и вся толпа бежит их травить. Наконец мы закончили тренировку и вышли из так называемой «гавани». Часа через два стали убирать все паруса, потому что ветра не было. Стемнело. Вскоре показались огни Мадейры.
Книга А.Л. Лысенко "Школа под парусами"
30.09.88. Время 6.40. Парусный аврал. Выскочил на палубу в спортивных трусах и майке. Ничего себе! Холодный ветер так и свистит, даже дышать трудно. Мы у входа в порт Мачико на острове Мадейра. Стали медленно входить в бухту. Каждые полчаса на Мадейру садится или взлетает с нее самолет. Мадейра тоже вулканический остров. Даже в такую плохую погоду видно, что это очень красивое место. Экзотический вход в гавань: с обеих сторон горы, на которых еще можно различить застывшие потоки лавы.
После завтрака уроки, а после обеда — на берег. Мачико очень похож на Порту-Санту, только побольше. Он расположен у подножья гор. Вдоль побережья и вокруг них серпантином вьется дорога. Мы забрались по ней на вершину и сфотографировали «Погорию». Город одноэтажный, зеленый, с мощеными улицами. Везде растут пальмы, акации, лимонные деревья. С гор постоянно дует ветер. Здесь мы купили часы с приемником, компасом и термометром. Техника стоит не намного дороже, чем в других местах. Фотоаппарат можно купить за пятнадцать долларов. Вечером состоялся очень важный разговор с Кшишеком и Тайгом о наших странах, политике и других вещах. Янек наговорил Тайгу откровенную антисоветчину. Было трудно объяснить ему все о нашей стране. Но он имеет свои мозги, свое мнение. Хотя Янек многое преподнёс вполне убедительно, Тайг не всему поверил. Главное — он хочет понять нас. С поляками труднее. Они вообще не хотят слушать наши аргументы. Они знают много плохого о нашей стране и пытаются убедить в этом американцев. Но мы постарались объяснить, как все есть на самом деле.
1.10.88. Утром в 6.30 парусный аврал. Приготовили прямые паруса и под машиной вышли из гавани. Поставили паруса и направились в столицу Мадейры — порт Фуншал. До него двенадцать миль.
Вчера мы почти убедили Тайга в своей правоте, а сегодня Кшишек ходит и рассказывает об этом всем полякам.
Во время уроков подошли к Фуншалу, и английский был прерван авралом. Мы стали на якорь, и тут у меня возникла идея записать голоса ребят на пленку, что я и сделал.
Еще с Кадиса мы не брали свежую воду. Поэтому все обрадовались, когда после обеда снялись с якоря и пошли за водой. Обычно при швартовке выброску подают наш третий офицер с кормы и первый с носа. Сегодня я попросил Марьяна разрешить сделать это мне. И вот швартуемся. Первый с бака подает выброску. Она, как всегда, падает в воду. Громко ругаясь по-польски, офицер сматывает ее. Звучит команда кидать выброску с кормы. Марьян занервничал, хотел забрать у меня выброску, но я уперся и не дал. Не могу сказать, что я бросил ее прекрасно, но все-таки неплохо.. Она упала далеко от края воды.
Сегодня первый день октября. Мы должны поменять время вахт. До этого у нас было самое лучшее
время с 8.00 до 12.00 и с 20.00 до 24.00. После обеда было увольнение в город. Все эти порты на Мадейре: Мачико, Фуншал, Порту-Санту — очень похожи друг на друга. В основном одно- и двухэтажные дома с красной черепицей, мощеные улицы. Фуншал — довольно крупный город. Здесь есть большой яхт-клуб, много офисов, банков. Лешек, кинооператор, давно дружит с капитаном. Вчера весь день они были в горах с киноаппаратурой. Сегодня хотят пойти еще.
Завтра мы будем стоять весь день и вечером уходим. По плану долгожданные Канарские острова должны появиться через двое суток.
2.10.88. 6.10. Доброе утро! Хочу посчитать, сколько я сегодня спал. Лег в 23 часа. С двух до четырех— вахта. В 6.00 — подъем. Получается пять часов. Маловато, если еще вычесть почти час, который я не мог уснуть.
Сегодня весь день свободный. После общей приборки и завтрака опять идем в город. Повсюду разъезжают агитационные машины. Видимо, скоро будут выборы. В городе мы наткнулись на большой супермаркет, где можно купить почти все. Потом погуляли по побережью. Везде экзотические растения и кустарники. Нашли памятник Колумбу. Напротив «Погории» расположен яхт-клуб. Чего тут только нет: моторки, катера, яхты, катамараны. На яхтах много автоматики, даже, как я понял, спинакер-гик на многих яхтах постоянно прищелкнут к мачте. Его вообще не надо трогать: он стоит у мачты и сквозь него пропущен брас. Все стены мола испещрены рисунками и названиями яхт, которые здесь побывали. Не знаю точно, сколько, но больше ста — это уже точно. Среди них яхта «Багира» и четыре советских судна: «Леонид Брежнев», «Грузия», «Шота Руставели» и «Александр Пушкин». Затем по дороге на пляж мы наткнулись на водный ресторанчик. В огромном бассейне стоят четырехместные лодочки. К ним ведут узкие мостки, а в бассейне плавают черепахи и рыбы. Пляж здесь не похож на те, на которых мы были раньше. Довольно ощутимый прибой. Вместо песка здоровенный булыжник. Когда входишь и выходишь из воды, нужно быть очень осторожным. Волны так и стараются сбить с ног. Вода не очень чистая и не совсем прозрачная, но много рыбы и крабов.
Сейчас 0.40 — мы вышли из гавани Фуншала и идем на Канары. Время 3.00, у нас сменились вахты, и поэтому мы стоим с 00.00 до 4.00. Волна бакштаг. Когда я стал на руль, Кшишек сказал: «Курс 145, ой, нет, уже 135». Изредка рубку захлестывает водой. Вокруг темные кучевые облака. Луна за тучами. Мы несемся в темноту.
Ход около шести узлов. Палуба постепенно становится мокрой от воды, постоянно заливающей ее среднюю часть. «Погория» рыскает по семь градусов, как «Кадет». Я потихоньку насобачился, и к концу вахты отклонение от курса было не более пяти градусов. Не люблю, когда нас кладет на наветренный борт. Забыл сказать, что мы несем два кливера. Они мотаются вместе с блоками с борта на борт, и на нос лучше не ходить: каждый блок весит около пяти килограммов.
3.10.88. Время 7.45. Мы поставили еще грот-стень-стаксель и делаем с машиной восемь узлов. Ветер ослаб, да и волна не та, что ночью, погода хорошая.
Сегодня опять не выспался. Лег в десять часов вечера, ночью отстоял вахту. В семь часов утра — подъем. Теперь у нас подъем всегда в 7.00. Так что спал я пять часов.
Ветер и волна попутные, и на подъеме флага капитан сказал, что на Канарах будем завтра. По плану у нас заход только в Арресифе на остров Лансароте, теперь планируются еще острова Гран-Канария и Тенерифе. Это все потому, что идем с опережением графика на два дня. Мы посетили уже три порта вместо одного на Мадейре. Три дня назад капитан притащил на подъем флага чей-то плащ. Оказалось — Димки Ефанова. И поехало. Каждый день по два плаща советских парней. И каждый раз читает «лекцию» о том, что не следует забывать свои вещи. Дней семь назад нам сказали захватить их в класс на случай дождя. Ребята принесли и забыли. И вот теперь — результат.
День прошел нормально, Я взял интервью у Анджея, Вечером была тревога «Человек за бортом!», потом парусный аврал: убрали все паруса. На севере, у берегов Англии сейчас шторм. Он затопил Испанию, и его волны дошли до нас. Сан Саныч купил на Мадейре газету, и мы узнали, что наши футболисты стали чемпионами, волейбол и баскетбол — второе место, гимнастика — первое, атлетика — тоже первое. У учителей был педсовет. Вечером мы убрали все паруса, потому что ветер стих. Я заснул как
убитый.
После завтрака уроки, а после обеда — на берег. Мачико очень похож на Порту-Санту, только побольше. Он расположен у подножья гор. Вдоль побережья и вокруг них серпантином вьется дорога. Мы забрались по ней на вершину и сфотографировали «Погорию». Город одноэтажный, зеленый, с мощеными улицами. Везде растут пальмы, акации, лимонные деревья. С гор постоянно дует ветер. Здесь мы купили часы с приемником, компасом и термометром. Техника стоит не намного дороже, чем в других местах. Фотоаппарат можно купить за пятнадцать долларов. Вечером состоялся очень важный разговор с Кшишеком и Тайгом о наших странах, политике и других вещах. Янек наговорил Тайгу откровенную антисоветчину. Было трудно объяснить ему все о нашей стране. Но он имеет свои мозги, свое мнение. Хотя Янек многое преподнёс вполне убедительно, Тайг не всему поверил. Главное — он хочет понять нас. С поляками труднее. Они вообще не хотят слушать наши аргументы. Они знают много плохого о нашей стране и пытаются убедить в этом американцев. Но мы постарались объяснить, как все есть на самом деле.
1.10.88. Утром в 6.30 парусный аврал. Приготовили прямые паруса и под машиной вышли из гавани. Поставили паруса и направились в столицу Мадейры — порт Фуншал. До него двенадцать миль.
Вчера мы почти убедили Тайга в своей правоте, а сегодня Кшишек ходит и рассказывает об этом всем полякам.
Во время уроков подошли к Фуншалу, и английский был прерван авралом. Мы стали на якорь, и тут у меня возникла идея записать голоса ребят на пленку, что я и сделал.
Еще с Кадиса мы не брали свежую воду. Поэтому все обрадовались, когда после обеда снялись с якоря и пошли за водой. Обычно при швартовке выброску подают наш третий офицер с кормы и первый с носа. Сегодня я попросил Марьяна разрешить сделать это мне. И вот швартуемся. Первый с бака подает выброску. Она, как всегда, падает в воду. Громко ругаясь по-польски, офицер сматывает ее. Звучит команда кидать выброску с кормы. Марьян занервничал, хотел забрать у меня выброску, но я уперся и не дал. Не могу сказать, что я бросил ее прекрасно, но все-таки неплохо.. Она упала далеко от края воды.
Сегодня первый день октября. Мы должны поменять время вахт. До этого у нас было самое лучшее
время с 8.00 до 12.00 и с 20.00 до 24.00. После обеда было увольнение в город. Все эти порты на Мадейре: Мачико, Фуншал, Порту-Санту — очень похожи друг на друга. В основном одно- и двухэтажные дома с красной черепицей, мощеные улицы. Фуншал — довольно крупный город. Здесь есть большой яхт-клуб, много офисов, банков. Лешек, кинооператор, давно дружит с капитаном. Вчера весь день они были в горах с киноаппаратурой. Сегодня хотят пойти еще.
Завтра мы будем стоять весь день и вечером уходим. По плану долгожданные Канарские острова должны появиться через двое суток.
2.10.88. 6.10. Доброе утро! Хочу посчитать, сколько я сегодня спал. Лег в 23 часа. С двух до четырех— вахта. В 6.00 — подъем. Получается пять часов. Маловато, если еще вычесть почти час, который я не мог уснуть.
Сегодня весь день свободный. После общей приборки и завтрака опять идем в город. Повсюду разъезжают агитационные машины. Видимо, скоро будут выборы. В городе мы наткнулись на большой супермаркет, где можно купить почти все. Потом погуляли по побережью. Везде экзотические растения и кустарники. Нашли памятник Колумбу. Напротив «Погории» расположен яхт-клуб. Чего тут только нет: моторки, катера, яхты, катамараны. На яхтах много автоматики, даже, как я понял, спинакер-гик на многих яхтах постоянно прищелкнут к мачте. Его вообще не надо трогать: он стоит у мачты и сквозь него пропущен брас. Все стены мола испещрены рисунками и названиями яхт, которые здесь побывали. Не знаю точно, сколько, но больше ста — это уже точно. Среди них яхта «Багира» и четыре советских судна: «Леонид Брежнев», «Грузия», «Шота Руставели» и «Александр Пушкин». Затем по дороге на пляж мы наткнулись на водный ресторанчик. В огромном бассейне стоят четырехместные лодочки. К ним ведут узкие мостки, а в бассейне плавают черепахи и рыбы. Пляж здесь не похож на те, на которых мы были раньше. Довольно ощутимый прибой. Вместо песка здоровенный булыжник. Когда входишь и выходишь из воды, нужно быть очень осторожным. Волны так и стараются сбить с ног. Вода не очень чистая и не совсем прозрачная, но много рыбы и крабов.
Сейчас 0.40 — мы вышли из гавани Фуншала и идем на Канары. Время 3.00, у нас сменились вахты, и поэтому мы стоим с 00.00 до 4.00. Волна бакштаг. Когда я стал на руль, Кшишек сказал: «Курс 145, ой, нет, уже 135». Изредка рубку захлестывает водой. Вокруг темные кучевые облака. Луна за тучами. Мы несемся в темноту.
Ход около шести узлов. Палуба постепенно становится мокрой от воды, постоянно заливающей ее среднюю часть. «Погория» рыскает по семь градусов, как «Кадет». Я потихоньку насобачился, и к концу вахты отклонение от курса было не более пяти градусов. Не люблю, когда нас кладет на наветренный борт. Забыл сказать, что мы несем два кливера. Они мотаются вместе с блоками с борта на борт, и на нос лучше не ходить: каждый блок весит около пяти килограммов.
3.10.88. Время 7.45. Мы поставили еще грот-стень-стаксель и делаем с машиной восемь узлов. Ветер ослаб, да и волна не та, что ночью, погода хорошая.
Сегодня опять не выспался. Лег в десять часов вечера, ночью отстоял вахту. В семь часов утра — подъем. Теперь у нас подъем всегда в 7.00. Так что спал я пять часов.
Ветер и волна попутные, и на подъеме флага капитан сказал, что на Канарах будем завтра. По плану у нас заход только в Арресифе на остров Лансароте, теперь планируются еще острова Гран-Канария и Тенерифе. Это все потому, что идем с опережением графика на два дня. Мы посетили уже три порта вместо одного на Мадейре. Три дня назад капитан притащил на подъем флага чей-то плащ. Оказалось — Димки Ефанова. И поехало. Каждый день по два плаща советских парней. И каждый раз читает «лекцию» о том, что не следует забывать свои вещи. Дней семь назад нам сказали захватить их в класс на случай дождя. Ребята принесли и забыли. И вот теперь — результат.
День прошел нормально, Я взял интервью у Анджея, Вечером была тревога «Человек за бортом!», потом парусный аврал: убрали все паруса. На севере, у берегов Англии сейчас шторм. Он затопил Испанию, и его волны дошли до нас. Сан Саныч купил на Мадейре газету, и мы узнали, что наши футболисты стали чемпионами, волейбол и баскетбол — второе место, гимнастика — первое, атлетика — тоже первое. У учителей был педсовет. Вечером мы убрали все паруса, потому что ветер стих. Я заснул как
убитый.
Книга А.Л. Лысенко "Школа под парусами"
4.10.88. Проснулся в 6.00 — камбуз. Я работаю не в посудомойке, а на самом камбузе. День начался отлично. Штиль, неяркое солнце, мы неслышно рассекаем воды Атлантики. На подъеме флага капитан сказал, что до Арресифе осталось тридцать миль. Я сидел на палубе и чистил картошку, когда показались очертания маленького острова Канарского архипелага.
Вчера я попросил Анджея показать мне, как обращаться с секстаном. Он сказал, что сначала я должен буду научиться азам судовождения, потом он мне поможет. Хочу попросить Марьяна, чтобы он объяснил, как обращаться с картой. Мне здорово помогают парни-новгородцы.
Только что мимо нас проплыли три дельфина. Пока бегал за фотоаппаратом, они уже скрылись.
Вокруг нас много мелких островов. Скоро, видимо, покажется Лансароте. Вот он! Появился! Мы прошли мимо какого-то городка, который расположен на большой косе.
В пять часов «Погория» стала на якорь в гавани Арресифе. Странная закономерность: как входим в порт или выходим из порта, — у меня вахта.
Вечером случилась большая неприятность: Коля взял с камбуза четыре мандарина, и его поймал кок. Что будет? Не знаю! Поляки и американцы ездили на берег оформлять визы, а у нас виз нет. Мы теперь в каждом порту с этим сталкиваемся. Если нам не успеют оформить выход на берег, то после обеда уходим из Арресифе. Удивительно, что нас не разбудили что-нибудь перемывать!
5.10.88. Доброе утро! В Арресифе стоим в одном— двух кабельтовых от берега, но выйти не можем. Сейчас по плану занятия. Если «оформят берег», уроки прервутся, если нет — идем дальше.
Ура!!! Занятия отменили. После обеда мы на двух динги добрались до берега. Там нас ждал экскурсионный автобус. Выехав за пределы города с современными высотными зданиями, мы увидели небольшие белые домики, окруженные возделанными участками. Плодородная земля находится только вокруг этих коттеджей. Все остальное — бурая почва с грудами пористых камней вулканического происхождения. Мы въехали на территорию национального парка, и потянулся фантастический, абсолютно не реальный пейзаж. Такое впечатление, будто земля перепахана огромным плугом. Она бурого цвета, с зеленовато-красным налетом. Огромные куски застывшей лавы образуют почти непроходимую территорию. Лава приобрела такие причудливые формы миллионы лет назад. Удивительные вещи творит природа без вмешательства человека! Растительность полностью отсутствует. По пути встречались караваны верблюдов. Экскурсовод не понимает по-английски, и Рассел Дроук (он знает испанский) переводил нам. Оказывается, если копнуть здесь вглубь метра на два, то температура будет около четырехсот градусов. Когда мы остановились, экскурсовод решил сделать нам подарки. Мы построились в линию и ждем. А он с серьезной миной копнул поглубже лопатой, аж пар пошел, и стал насыпать каждому в ладонь камней. А «сувениры-то» горячие!
Затем гид показал нам два фокуса. Глубокий колодец. Он опускает туда пучок сухой травы, которая сразу вспыхивает. И второй: из земли торчат трубы. Он заливает в одну из них ведро горячей воды, и через две секунды оттуда с ревом вырывается струя пара. Потом нам показали печку, где туристы жарят мясо: отверстие в скале и противень. Затем мы поехали на вершину одной из гор и полюбовались на эту красоту сверху: огромные потоки застывшей лавы, кратеры вулканов, внушительные трещины на поверхности земли.
Когда возвращались, в автобусе включили фантастическую музыку, и я почувствовал себя, как на Марсе. Канарские острова принадлежат Испании. Первооткрывателем был француз, подданный Кастилии. В настоящее время Канары отданы туристам. А раньше играли огромную роль при плавании в Индию и Америку. Джеймс Кук, по-моему, посещал эти места. Колумб — точно.
После экскурсии нас отпустили в город. Все сразу купили плейеры и кассеты. Здесь все стоит намного дешевле, чем в других местах. По пути в порт нас остановили двое парней лет по двадцать. Это были англичане с семнадцатиметровой немецкой яхты. Поболтали с ними.
В 17.45 выбрали якорь и взяли курс на Лас-Пальмас. Наступила наша ночная вахта.
6.10.88. Время 00.30. Вся вахта скопилась у борта на носу. Стая дельфинов шла параллельным курсом в пяти метрах от «Погории». Вахта прошла хорошо. Ветра и волны нет. Стоять на руле легко. Мы подобрали все паруса, чтобы на утреннем аврале осталось только закрепить их на реях. Вахта кончилась, пошли спать.
Подъем в 6.30. Точно — аврал. Крепить паруса! Мы уже различаем город, его размеры впечатляют. Это очень крупный морской порт.
Мимо прошло наше судно «Советские профсоюзы», и когда они заметили на вантах «Погории» советский флаг, в радиостанции послышался голос: «Эй, на баркентине, привет!». По трубам мы вычислили еще два советских теплохода, стоящих в порту. Так что в Лас-Пальмасе нам обеспечены экскурсии на три родных судна. Я уже забыл знакомый, близкий бардак, нашу пищу и русскую речь.
На уроках было два теста: по английскому и информатике. Вроде справился. Потом, кто хотел — остался на навигаторский час. Ничего нового, просто интересно узнать английские названия.
Черт возьми! В порту забастовка! И мы на ночь остаемся на якоре, а ведь после обеда должны были идти на берег. Еще неизвестно, попадем ли мы туда завтра. Визы из Арресифе здесь недействительны.
Я переговорил с Лешеком и решил не покупать фотоаппарат. Наши тоже очень хорошие. Лешек окончил телевизионный университет во Франции, объездил весь мир, снимал Горбачева. С Барановским познакомился как с журналистом.
Последняя новость: Тайг хочет уехать домой. Он уже собрал свои вещи, но, по-моему, Клив и Ричард отговорят его. Ему не нравятся уроки, тяжелая работа. Я тоже ненавижу пищу, которую здесь дают. В чае вечно плавает пленка от жидкости, которой моют посуду. Сосиски уже видеть не могу. Всегда хлеб, масло и джем на завтрак и ужин. Мне не нравятся уроки, но я не хочу уезжать. Я доплыву хоть на бревне.
Сейчас — девять часов вечера. Пришел лоцман, и «Погория» стала у причала. Сегодня мы видели отличный фейерверк.
_.10.88. Подъем в 6.30. Тайг все-таки уезжает. Ночью он звонил родителям и теперь собирается. Утром на подъеме флага капитан сказал: «Очень жаль что Тайг решил покинуть нас. Судно маленькое, людей много. Это ненормально, но нужно привыкнуть. Все вы добровольцы, и, если кому-то не нравится, — можете ехать домой!» Еще он сказал, что в городе волнения. Полиция избивает манифестантов, и надо быть очень осторожными. Нам, русским, выдали специальные пропуска.
После завтрака мы пошли на советские суда, стоящие рядом. Пока шли, насчитали шестьдесят четыре названия наших судов, которые посещали Лас-Пальмас. Их названия написаны на причалах. Встретилось название «Владивосток», но я не понял, судно это или порт приписки.
Зашли на советское судно «Мозырь». Нас встретили с радостью, все показали, напоили кофе. Это одесский сухогруз. Везут сахар-сырец с Кубы. Плавают уже четыре месяца без захода в Союз. Потом мы посмотрели по видику мультики и посетили другое советское судно — «Юрий Авот». Это очень большой теплоход типа «Ро-Ро». Возит контейнера и машины,
Нас встретил первый помощник. Показал все судно: машину, мостик, каюты. Поиграли в теннис, баскетбол в маленьком спортивном зале, посмотрели видеоклипы. Все как во сне, так не хочется уходить! Будто дома побывал. «Авот» не разгрузился из-за забастовки докеров и уходит из порта. Для того чтобы так встретиться с советскими, русскими, стоит терпеть поляков. Может, я пишу сумбурно, но у меня такое приподнятое настроение после встречи со своими!
До обеда я вызвался добровольцем на вахту и пожалел. Все пошли в музей, там было интересно, а мы простояли пять часов без смены, потому что парни были в городе. Я слушаю радио, и мне нравилось переводить разговоры лоцманов с судами и с портом: «Ты что, больной?», «Ты свихнулась, моя дорогая, мне нужен лоцман, а не врач». Это было на английском. Потом раздался голос: «Эй, на «Полярных зорях», как дела? Коммунистов на мыло!».
После обеда пошли на советское судно «Модест Иванов». Там нас встретили очень здорово, накормили, напоили. Когда узнали, что у нас проблемы с пищей, дали шесть банок сока манго, четыре 6анки сгущенки, банку компота и банку консервов.
Попрощавшись с ними, мы пошли в город. Лас-Пальмас очень красиво смотрится со стороны. Изнутри он кажется немного поменьше, но все равно впечатляет. Здесь очень много русских эмигрантов, туристов и моряков. Мы встречались с моряками из Мурманска, Одессы, Риги. Есть улицы с русскими названиями: «Наташа», «Мама», «Киев». Магазины: «Океан», «Крым», «Балтика», «Маршал Жуков», Москва», «Россия», «Аврора», «Марина» и даже «Динамо»— чемпион». В них все: и продавцы, и большинство покупателей говорят по-русски. Прогулявшись по городу, мы отправились на пляж.
Два часа я дрых, как сурок. Мелкий белый песок и хороший накат волны, но я так устал, что ничего не воспринимаю.
Мы вернулись на судно. Тайг сфотографировал себя за работой (его рабочее место — гальюн), нас за едой, внутренние помещения «Погории» и сразу после обеда уехал вместе с капитаном в аэропорт. Его койка освободилась, и я думал, теперь будет где посидеть. Но поляки сразу же заняли ее своими вещами.
Потихоньку стали готовиться к отходу и в 18.30 отдали первый швартовный конец. Долго крутились около Лас-Пальмаса, потом потихонечку двинулись вдоль берега. Завтра будем на острове Тенерифе, а у меня камбуз. Нужно что-нибудь придумать. Еще не было порта, в котором бы я не выходил на берег. Но я думаю, что меня и так отпустят. На «Юрии Авоте» я нашел газету с фотографией «Надежды» и «Командора Беринга». Статья за четвертое сентября, не очень большая, о том, что из Владивостока отправляется экспедиция, задача которой — добраться до Русской Америки со стороны Тихого океана.
Вчера я попросил Анджея показать мне, как обращаться с секстаном. Он сказал, что сначала я должен буду научиться азам судовождения, потом он мне поможет. Хочу попросить Марьяна, чтобы он объяснил, как обращаться с картой. Мне здорово помогают парни-новгородцы.
Только что мимо нас проплыли три дельфина. Пока бегал за фотоаппаратом, они уже скрылись.
Вокруг нас много мелких островов. Скоро, видимо, покажется Лансароте. Вот он! Появился! Мы прошли мимо какого-то городка, который расположен на большой косе.
В пять часов «Погория» стала на якорь в гавани Арресифе. Странная закономерность: как входим в порт или выходим из порта, — у меня вахта.
Вечером случилась большая неприятность: Коля взял с камбуза четыре мандарина, и его поймал кок. Что будет? Не знаю! Поляки и американцы ездили на берег оформлять визы, а у нас виз нет. Мы теперь в каждом порту с этим сталкиваемся. Если нам не успеют оформить выход на берег, то после обеда уходим из Арресифе. Удивительно, что нас не разбудили что-нибудь перемывать!
5.10.88. Доброе утро! В Арресифе стоим в одном— двух кабельтовых от берега, но выйти не можем. Сейчас по плану занятия. Если «оформят берег», уроки прервутся, если нет — идем дальше.
Ура!!! Занятия отменили. После обеда мы на двух динги добрались до берега. Там нас ждал экскурсионный автобус. Выехав за пределы города с современными высотными зданиями, мы увидели небольшие белые домики, окруженные возделанными участками. Плодородная земля находится только вокруг этих коттеджей. Все остальное — бурая почва с грудами пористых камней вулканического происхождения. Мы въехали на территорию национального парка, и потянулся фантастический, абсолютно не реальный пейзаж. Такое впечатление, будто земля перепахана огромным плугом. Она бурого цвета, с зеленовато-красным налетом. Огромные куски застывшей лавы образуют почти непроходимую территорию. Лава приобрела такие причудливые формы миллионы лет назад. Удивительные вещи творит природа без вмешательства человека! Растительность полностью отсутствует. По пути встречались караваны верблюдов. Экскурсовод не понимает по-английски, и Рассел Дроук (он знает испанский) переводил нам. Оказывается, если копнуть здесь вглубь метра на два, то температура будет около четырехсот градусов. Когда мы остановились, экскурсовод решил сделать нам подарки. Мы построились в линию и ждем. А он с серьезной миной копнул поглубже лопатой, аж пар пошел, и стал насыпать каждому в ладонь камней. А «сувениры-то» горячие!
Затем гид показал нам два фокуса. Глубокий колодец. Он опускает туда пучок сухой травы, которая сразу вспыхивает. И второй: из земли торчат трубы. Он заливает в одну из них ведро горячей воды, и через две секунды оттуда с ревом вырывается струя пара. Потом нам показали печку, где туристы жарят мясо: отверстие в скале и противень. Затем мы поехали на вершину одной из гор и полюбовались на эту красоту сверху: огромные потоки застывшей лавы, кратеры вулканов, внушительные трещины на поверхности земли.
Когда возвращались, в автобусе включили фантастическую музыку, и я почувствовал себя, как на Марсе. Канарские острова принадлежат Испании. Первооткрывателем был француз, подданный Кастилии. В настоящее время Канары отданы туристам. А раньше играли огромную роль при плавании в Индию и Америку. Джеймс Кук, по-моему, посещал эти места. Колумб — точно.
После экскурсии нас отпустили в город. Все сразу купили плейеры и кассеты. Здесь все стоит намного дешевле, чем в других местах. По пути в порт нас остановили двое парней лет по двадцать. Это были англичане с семнадцатиметровой немецкой яхты. Поболтали с ними.
В 17.45 выбрали якорь и взяли курс на Лас-Пальмас. Наступила наша ночная вахта.
6.10.88. Время 00.30. Вся вахта скопилась у борта на носу. Стая дельфинов шла параллельным курсом в пяти метрах от «Погории». Вахта прошла хорошо. Ветра и волны нет. Стоять на руле легко. Мы подобрали все паруса, чтобы на утреннем аврале осталось только закрепить их на реях. Вахта кончилась, пошли спать.
Подъем в 6.30. Точно — аврал. Крепить паруса! Мы уже различаем город, его размеры впечатляют. Это очень крупный морской порт.
Мимо прошло наше судно «Советские профсоюзы», и когда они заметили на вантах «Погории» советский флаг, в радиостанции послышался голос: «Эй, на баркентине, привет!». По трубам мы вычислили еще два советских теплохода, стоящих в порту. Так что в Лас-Пальмасе нам обеспечены экскурсии на три родных судна. Я уже забыл знакомый, близкий бардак, нашу пищу и русскую речь.
На уроках было два теста: по английскому и информатике. Вроде справился. Потом, кто хотел — остался на навигаторский час. Ничего нового, просто интересно узнать английские названия.
Черт возьми! В порту забастовка! И мы на ночь остаемся на якоре, а ведь после обеда должны были идти на берег. Еще неизвестно, попадем ли мы туда завтра. Визы из Арресифе здесь недействительны.
Я переговорил с Лешеком и решил не покупать фотоаппарат. Наши тоже очень хорошие. Лешек окончил телевизионный университет во Франции, объездил весь мир, снимал Горбачева. С Барановским познакомился как с журналистом.
Последняя новость: Тайг хочет уехать домой. Он уже собрал свои вещи, но, по-моему, Клив и Ричард отговорят его. Ему не нравятся уроки, тяжелая работа. Я тоже ненавижу пищу, которую здесь дают. В чае вечно плавает пленка от жидкости, которой моют посуду. Сосиски уже видеть не могу. Всегда хлеб, масло и джем на завтрак и ужин. Мне не нравятся уроки, но я не хочу уезжать. Я доплыву хоть на бревне.
Сейчас — девять часов вечера. Пришел лоцман, и «Погория» стала у причала. Сегодня мы видели отличный фейерверк.
_.10.88. Подъем в 6.30. Тайг все-таки уезжает. Ночью он звонил родителям и теперь собирается. Утром на подъеме флага капитан сказал: «Очень жаль что Тайг решил покинуть нас. Судно маленькое, людей много. Это ненормально, но нужно привыкнуть. Все вы добровольцы, и, если кому-то не нравится, — можете ехать домой!» Еще он сказал, что в городе волнения. Полиция избивает манифестантов, и надо быть очень осторожными. Нам, русским, выдали специальные пропуска.
После завтрака мы пошли на советские суда, стоящие рядом. Пока шли, насчитали шестьдесят четыре названия наших судов, которые посещали Лас-Пальмас. Их названия написаны на причалах. Встретилось название «Владивосток», но я не понял, судно это или порт приписки.
Зашли на советское судно «Мозырь». Нас встретили с радостью, все показали, напоили кофе. Это одесский сухогруз. Везут сахар-сырец с Кубы. Плавают уже четыре месяца без захода в Союз. Потом мы посмотрели по видику мультики и посетили другое советское судно — «Юрий Авот». Это очень большой теплоход типа «Ро-Ро». Возит контейнера и машины,
Нас встретил первый помощник. Показал все судно: машину, мостик, каюты. Поиграли в теннис, баскетбол в маленьком спортивном зале, посмотрели видеоклипы. Все как во сне, так не хочется уходить! Будто дома побывал. «Авот» не разгрузился из-за забастовки докеров и уходит из порта. Для того чтобы так встретиться с советскими, русскими, стоит терпеть поляков. Может, я пишу сумбурно, но у меня такое приподнятое настроение после встречи со своими!
До обеда я вызвался добровольцем на вахту и пожалел. Все пошли в музей, там было интересно, а мы простояли пять часов без смены, потому что парни были в городе. Я слушаю радио, и мне нравилось переводить разговоры лоцманов с судами и с портом: «Ты что, больной?», «Ты свихнулась, моя дорогая, мне нужен лоцман, а не врач». Это было на английском. Потом раздался голос: «Эй, на «Полярных зорях», как дела? Коммунистов на мыло!».
После обеда пошли на советское судно «Модест Иванов». Там нас встретили очень здорово, накормили, напоили. Когда узнали, что у нас проблемы с пищей, дали шесть банок сока манго, четыре 6анки сгущенки, банку компота и банку консервов.
Попрощавшись с ними, мы пошли в город. Лас-Пальмас очень красиво смотрится со стороны. Изнутри он кажется немного поменьше, но все равно впечатляет. Здесь очень много русских эмигрантов, туристов и моряков. Мы встречались с моряками из Мурманска, Одессы, Риги. Есть улицы с русскими названиями: «Наташа», «Мама», «Киев». Магазины: «Океан», «Крым», «Балтика», «Маршал Жуков», Москва», «Россия», «Аврора», «Марина» и даже «Динамо»— чемпион». В них все: и продавцы, и большинство покупателей говорят по-русски. Прогулявшись по городу, мы отправились на пляж.
Два часа я дрых, как сурок. Мелкий белый песок и хороший накат волны, но я так устал, что ничего не воспринимаю.
Мы вернулись на судно. Тайг сфотографировал себя за работой (его рабочее место — гальюн), нас за едой, внутренние помещения «Погории» и сразу после обеда уехал вместе с капитаном в аэропорт. Его койка освободилась, и я думал, теперь будет где посидеть. Но поляки сразу же заняли ее своими вещами.
Потихоньку стали готовиться к отходу и в 18.30 отдали первый швартовный конец. Долго крутились около Лас-Пальмаса, потом потихонечку двинулись вдоль берега. Завтра будем на острове Тенерифе, а у меня камбуз. Нужно что-нибудь придумать. Еще не было порта, в котором бы я не выходил на берег. Но я думаю, что меня и так отпустят. На «Юрии Авоте» я нашел газету с фотографией «Надежды» и «Командора Беринга». Статья за четвертое сентября, не очень большая, о том, что из Владивостока отправляется экспедиция, задача которой — добраться до Русской Америки со стороны Тихого океана.
Книга А.Л. Лысенко "Школа под парусами"
9.10.88. Сегодня утром показались горы острова Тенерифе. Их высота более трех с половиной тысяч метров. В 13 часов стали на якорь. Купались. После обеда все кроме камбузной вахты отправились на берег. Я что-то раскис, сильно захотелось домой. Замучился десять раз перемывать палубу. Кто-нибудь пройдет — опять грязь. Потом взял фотоаппарат и поднялся наверх. Попытался найти самую высокую гору Тейде, но не смог: вершины покрыты облаками. Через полчаса почувствовал себя отлично.
Нам разрешили купаться. Капались я, Кшиштоф, Рассел Дроук и боцман. Я поплыл за боцманом вокруг «Погории». Вообще-то я не люблю плавать рядом с судами. Так и кажется, что из-под днища выскочит акула. Даже чуть-чуть страшновато. Потом залез на бушприт и нырнул вслед за Дроуком с самого пока. Там около восьми метров. После купания мы потренировались раскрывать нож Билли Неула: ручка ножа состоит из двух частей, раскрывающихся, как веер. Затем набрали еды, погрузили на динги и отправились на берег. Вскоре отыскали чудную бухточку. Вернее, такой она была до того, как мы ее нашли. В скале — заброшенная пещера с узким тоннелем вглубь, вход широкий. Раньше здесь стояла бамбуковая хижина, теперь она рухнула, и мы получили прекрасные дрова. В пещере лежат старые разбитые лодки. Мы развели костры, подогрели сосиски и навернули их с хлебом и чаем, который привезли с собой. Но нас скоро выгнали оттуда. Рядом стоял полуразвалившийся дом. Оказывается, там живут люди.
Вернулись на судно и в 20.10 выбрали якорь. Здесь быстро темнеет, в семь часов вечера совсем темно. Лег в 22.30. Заступил на вахту в 00.00. Пока отдыхаю — идем под мотором. В час ночи — парусный аврал, но паруса ставит только наша вахта: четыре человека стоят на носу и на корме, еще четверо ставят паруса. В основном, мы с Костей. Залезли на грот-мачту и приготовили грот-брам-стаксель и грот-бом-брам-стаксель. Потом подняли грот-грот-стень-стаксель и эти два паруса. Поднялись на фок-мачту, отдали нижний марсель, поднялись к верхнему и «прикончили» его вдвоем. Потом отдали брамсель и бом-брамсель. Спустились с мачты счастливые. Удивляюсь нашему офицеру: парни под его командой выбили шкоты втугую, так что стаксель стал доской, потом пытались добить его по фалу. Кошмар! Я бы, наверное, смог командовать лучше Марьяна.
Около нас опять появились дельфины. Звезд на небе больше, чем когда-либо.
10.10.88. Подъем, ох, как неохота идти на уроки! Отмучились четыре часа. После теста Богуш — козел (лучшего прозвища ему не найти, потому что у него козлиная бородка) прочитал нам «лекцию» о несении вахт. Рулевой вчера заснул на руле, и мы «ускакали» на двадцать пять градусов. А какой-то «крендель» вытащил нагель, сел на кофель-нагельную планку и тоже заснул, хотя нес вахту впередсмотрящего с ним на носу. Проснулся — нагель смыло. Потом был капитанский час. Капитан рассказал нам про морской этикет и правила несения флага. Много говорил об этикете в Аргентине и в Бразилии. Очень необычно и интересно.
Скоро на судне планируется день американской кухни. Вахта у нас начинается сразу после уроков. Мимо прошли две или три стайки летучих рыб. Я впервые видел их так близко.
Утром кэп сказал, что до Островов Зеленого Мыса осталось семьсот пятьдесят миль. Мы идем попутным ветром. Не несем только кливера. Посреди английского в класс заглянул первый офицер Жимовит Бараньский и сказал, что вокруг «Погории» — стая дельфинов. Всех как смыло. Действительно, они выпрыгивают из воды метра на полтора, резвятся.
Только что с вахты. Рулил неплохо, аж самому нравится. «Погорию» очень сильно водит на волне. Ветер хороший. Идем под всеми парусами, кроме кливеров, семь с половиной узлов. Второй час я отдыхал, третий опять на корме, а четвертый — парусный аврал. Убираем грот, грот-топсель и бизань. На бизани все «отлично»: под командованием нашего умнейшего Марьяна сначала не могли поставить гик над стойкой. Чтобы подвинуть его, стравили фал и бизань — гика-топенант. Перестарались. Теперь надо потравить шкоты, выбрать гика-топенант, подобрать шкоты и стравить бизань-гика-топенант. Слава богу, справились. Обвязали парус, и как раз к концу парусного аврала закончилась наша вахта. Как здорово завалиться на койку. Только успел раздеться — сразу уснул.
11.10.88. Встали, зарядочка. Ух, хорошо несемся! Узлов восемь, нет, шесть-восемь. На подъеме флага кэп объявил, что нам осталось шестьсот миль до Островов Зеленого Мыса. Если погода не изменится, будем там через четыре дня. Как входим или выходим из порта — у меня вахта. Это закон. Я уже высчитал, у меня будет камбуз. Еще кэп сказал, что многие, да почти все, опоздали на парусный аврал. Ночью шкот бом-брамселя перетерся об ванту. Хорошо, что оба шкота были заведены с одного борта. Когда мы с Марьяном поднялись на фок-мачту, вместо второго шкота болталась полутораметровая мочалка.
Сегодня я неожиданно получил «4» по информатике. До этого в основном были тройки. Учиться трудно. Вдруг очень захотелось пройтись по Москве, зайти в пельменную, погулять по городу, послушать русскую речь. Боюсь, что когда попадем туда, опять затаскают по встречам, замучают корреспонденты. Из газет с наших судов я узнал, что многое в стране изменилось.
Опять появились летучие рыбы.
Если будем неэкономно расходовать воду, то ее хватит только на десять дней. Запасы воды — тридцать тонн.
День прошел нормально. Пересекли тропик Рака. Поймали первую летучую рыбу — работа Криса Вика. На ужин кок приготовил пирог. Вкуснятина! Первый раз съел ужин с удовольствием. Пошли спать.
В 23.20 — аврал. Елки-палки, скоро же вахта. Точно, Когда убрали грот, было как раз время начала вахты. Вчера поставили апсель. Сегодня в темноте многие постукались об него. Ведь для этого завели новый штаг, как раз в проходе.
По-моему, мы с Васей сломали монитор компьютера. Играли, и тут прозвучал звонок на ужин. Сначала мы отключили компьютер. По экрану поползли волнистые строчки. Выдернув шнур из сети, мы помчались ужинать. Посмотрим, что будет дальше. В классе поставили еще один компьютер. Черт, как все надоело! А что будет на переходе через Атлантику? Хотя, в принципе, по Атлантике мы идем уже давно. Весь второй час я стоял на руле. Здорово мотает. Иногда волна захлестывает палубу.
Сегодня под утро у меня опять свело ногу. На этот раз левую. Проснулся, потянулся — и как выстрел в ноге. Так уже было один раз, дней десять назад, но с правой. Что случилось? Не знаю.
12.10.88. Встали. Ух, погодка! Несем все паруса на фок-мачте, стакселя. За сутки прошли сто девяносто миль. Средняя скорость — восемь узлов. До Островов Зеленого Мыса осталось четыреста сорок миль. Три дня. Колю все еще освобождают от работ. Ему запретили работать с парусами, можно только чистить, мыть, красить. Только что прервалась приборка, и мы подняли грот и бизань. Кэп по мегафону сообщил, что скорость увеличилась до десяти узлов. Мне кажется, немного больше. Так быстро мы еще не ходили. Только что пересекли часовой пояс и перевели время на час назад.
Поворот через фордевинд. Как обычно, не обошлось без эксцессов. Нам надо было спустить бизань. Наш «адмирал» все перепутал и подал не ту команду. Капитан не выдержал и сказал Марьяну что-то резкое, по-польски. Тот чуть сознание не потерял.
После уроков мы с Костей сразу пошли на нос, на вахту. Прошёл час, но никто не идет нас сменять. Что такое? Оказывается, идет навигационный час, Кшиш с Янеком сидят в классе и не хотят уходить. Малгожата их как-то «отмазала», но мне навигация тоже нужна. Черт с ними, отстояли два часа на лук-ауте, потом нас хотели заставить стоять еще третий час на корме. Нет уж, дудки! Не пойдем. И два часа проспали в классе.
На ночной вахте со мной случилась маленькая неприятность. Первый час стоял нормально, второй отдыхал, а на третьем, как только встал, сразу «убежал» на семнадцать градусов. Хорошо, что привелся, а не увалился. А то бы «фордак» скрутили точно. «Погорию» очень сильно приводит в бакштаг. Когда я спал в классе, вдруг сильно качнуло, и вбегает Ричард: «Все на местах? Раз, два, три, четыре. Уф!» Оказывается, большая волна, метра два с половиной, зашла на корму и здорово прогулялась по палубе. Чуть Марьяна не смыло.
Нам разрешили купаться. Капались я, Кшиштоф, Рассел Дроук и боцман. Я поплыл за боцманом вокруг «Погории». Вообще-то я не люблю плавать рядом с судами. Так и кажется, что из-под днища выскочит акула. Даже чуть-чуть страшновато. Потом залез на бушприт и нырнул вслед за Дроуком с самого пока. Там около восьми метров. После купания мы потренировались раскрывать нож Билли Неула: ручка ножа состоит из двух частей, раскрывающихся, как веер. Затем набрали еды, погрузили на динги и отправились на берег. Вскоре отыскали чудную бухточку. Вернее, такой она была до того, как мы ее нашли. В скале — заброшенная пещера с узким тоннелем вглубь, вход широкий. Раньше здесь стояла бамбуковая хижина, теперь она рухнула, и мы получили прекрасные дрова. В пещере лежат старые разбитые лодки. Мы развели костры, подогрели сосиски и навернули их с хлебом и чаем, который привезли с собой. Но нас скоро выгнали оттуда. Рядом стоял полуразвалившийся дом. Оказывается, там живут люди.
Вернулись на судно и в 20.10 выбрали якорь. Здесь быстро темнеет, в семь часов вечера совсем темно. Лег в 22.30. Заступил на вахту в 00.00. Пока отдыхаю — идем под мотором. В час ночи — парусный аврал, но паруса ставит только наша вахта: четыре человека стоят на носу и на корме, еще четверо ставят паруса. В основном, мы с Костей. Залезли на грот-мачту и приготовили грот-брам-стаксель и грот-бом-брам-стаксель. Потом подняли грот-грот-стень-стаксель и эти два паруса. Поднялись на фок-мачту, отдали нижний марсель, поднялись к верхнему и «прикончили» его вдвоем. Потом отдали брамсель и бом-брамсель. Спустились с мачты счастливые. Удивляюсь нашему офицеру: парни под его командой выбили шкоты втугую, так что стаксель стал доской, потом пытались добить его по фалу. Кошмар! Я бы, наверное, смог командовать лучше Марьяна.
Около нас опять появились дельфины. Звезд на небе больше, чем когда-либо.
10.10.88. Подъем, ох, как неохота идти на уроки! Отмучились четыре часа. После теста Богуш — козел (лучшего прозвища ему не найти, потому что у него козлиная бородка) прочитал нам «лекцию» о несении вахт. Рулевой вчера заснул на руле, и мы «ускакали» на двадцать пять градусов. А какой-то «крендель» вытащил нагель, сел на кофель-нагельную планку и тоже заснул, хотя нес вахту впередсмотрящего с ним на носу. Проснулся — нагель смыло. Потом был капитанский час. Капитан рассказал нам про морской этикет и правила несения флага. Много говорил об этикете в Аргентине и в Бразилии. Очень необычно и интересно.
Скоро на судне планируется день американской кухни. Вахта у нас начинается сразу после уроков. Мимо прошли две или три стайки летучих рыб. Я впервые видел их так близко.
Утром кэп сказал, что до Островов Зеленого Мыса осталось семьсот пятьдесят миль. Мы идем попутным ветром. Не несем только кливера. Посреди английского в класс заглянул первый офицер Жимовит Бараньский и сказал, что вокруг «Погории» — стая дельфинов. Всех как смыло. Действительно, они выпрыгивают из воды метра на полтора, резвятся.
Только что с вахты. Рулил неплохо, аж самому нравится. «Погорию» очень сильно водит на волне. Ветер хороший. Идем под всеми парусами, кроме кливеров, семь с половиной узлов. Второй час я отдыхал, третий опять на корме, а четвертый — парусный аврал. Убираем грот, грот-топсель и бизань. На бизани все «отлично»: под командованием нашего умнейшего Марьяна сначала не могли поставить гик над стойкой. Чтобы подвинуть его, стравили фал и бизань — гика-топенант. Перестарались. Теперь надо потравить шкоты, выбрать гика-топенант, подобрать шкоты и стравить бизань-гика-топенант. Слава богу, справились. Обвязали парус, и как раз к концу парусного аврала закончилась наша вахта. Как здорово завалиться на койку. Только успел раздеться — сразу уснул.
11.10.88. Встали, зарядочка. Ух, хорошо несемся! Узлов восемь, нет, шесть-восемь. На подъеме флага кэп объявил, что нам осталось шестьсот миль до Островов Зеленого Мыса. Если погода не изменится, будем там через четыре дня. Как входим или выходим из порта — у меня вахта. Это закон. Я уже высчитал, у меня будет камбуз. Еще кэп сказал, что многие, да почти все, опоздали на парусный аврал. Ночью шкот бом-брамселя перетерся об ванту. Хорошо, что оба шкота были заведены с одного борта. Когда мы с Марьяном поднялись на фок-мачту, вместо второго шкота болталась полутораметровая мочалка.
Сегодня я неожиданно получил «4» по информатике. До этого в основном были тройки. Учиться трудно. Вдруг очень захотелось пройтись по Москве, зайти в пельменную, погулять по городу, послушать русскую речь. Боюсь, что когда попадем туда, опять затаскают по встречам, замучают корреспонденты. Из газет с наших судов я узнал, что многое в стране изменилось.
Опять появились летучие рыбы.
Если будем неэкономно расходовать воду, то ее хватит только на десять дней. Запасы воды — тридцать тонн.
День прошел нормально. Пересекли тропик Рака. Поймали первую летучую рыбу — работа Криса Вика. На ужин кок приготовил пирог. Вкуснятина! Первый раз съел ужин с удовольствием. Пошли спать.
В 23.20 — аврал. Елки-палки, скоро же вахта. Точно, Когда убрали грот, было как раз время начала вахты. Вчера поставили апсель. Сегодня в темноте многие постукались об него. Ведь для этого завели новый штаг, как раз в проходе.
По-моему, мы с Васей сломали монитор компьютера. Играли, и тут прозвучал звонок на ужин. Сначала мы отключили компьютер. По экрану поползли волнистые строчки. Выдернув шнур из сети, мы помчались ужинать. Посмотрим, что будет дальше. В классе поставили еще один компьютер. Черт, как все надоело! А что будет на переходе через Атлантику? Хотя, в принципе, по Атлантике мы идем уже давно. Весь второй час я стоял на руле. Здорово мотает. Иногда волна захлестывает палубу.
Сегодня под утро у меня опять свело ногу. На этот раз левую. Проснулся, потянулся — и как выстрел в ноге. Так уже было один раз, дней десять назад, но с правой. Что случилось? Не знаю.
12.10.88. Встали. Ух, погодка! Несем все паруса на фок-мачте, стакселя. За сутки прошли сто девяносто миль. Средняя скорость — восемь узлов. До Островов Зеленого Мыса осталось четыреста сорок миль. Три дня. Колю все еще освобождают от работ. Ему запретили работать с парусами, можно только чистить, мыть, красить. Только что прервалась приборка, и мы подняли грот и бизань. Кэп по мегафону сообщил, что скорость увеличилась до десяти узлов. Мне кажется, немного больше. Так быстро мы еще не ходили. Только что пересекли часовой пояс и перевели время на час назад.
Поворот через фордевинд. Как обычно, не обошлось без эксцессов. Нам надо было спустить бизань. Наш «адмирал» все перепутал и подал не ту команду. Капитан не выдержал и сказал Марьяну что-то резкое, по-польски. Тот чуть сознание не потерял.
После уроков мы с Костей сразу пошли на нос, на вахту. Прошёл час, но никто не идет нас сменять. Что такое? Оказывается, идет навигационный час, Кшиш с Янеком сидят в классе и не хотят уходить. Малгожата их как-то «отмазала», но мне навигация тоже нужна. Черт с ними, отстояли два часа на лук-ауте, потом нас хотели заставить стоять еще третий час на корме. Нет уж, дудки! Не пойдем. И два часа проспали в классе.
На ночной вахте со мной случилась маленькая неприятность. Первый час стоял нормально, второй отдыхал, а на третьем, как только встал, сразу «убежал» на семнадцать градусов. Хорошо, что привелся, а не увалился. А то бы «фордак» скрутили точно. «Погорию» очень сильно приводит в бакштаг. Когда я спал в классе, вдруг сильно качнуло, и вбегает Ричард: «Все на местах? Раз, два, три, четыре. Уф!» Оказывается, большая волна, метра два с половиной, зашла на корму и здорово прогулялась по палубе. Чуть Марьяна не смыло.
Книга А.Л. Лысенко "Школа под парусами"
13.10.88. Утром все встали до звонка, потому что часы перевели на час назад. На зарядку были готовы заранее. Подходим к трапу, а нас не пускает Эльжбета. Оказывается, Лешек хочет снять, как мы выбегаем и несемся по вантам. Пробежались два раза, и хватит. Сегодня я нашел на палубе летучую рыбку.
На подъеме флага кэп был краток. До Островов Зеленого Мыса осталось двести пятьдесят миль. За сегодняшние сутки пройдено двести миль. Неплохо!
Ночью, когда снимали с подпорки грота-гик, порвался топенант. Как никого не задело гиком — не представляю. Ударом сбило второй компас, находящийся над головой рулевого. Можно представить, что тот чувствовал, когда упал гик.
У нас проходит турнир по шахматам. Решил не участвовать — какой из меня игрок! Зато с удовольствием играю просто так, не на турнире. В полдень до цели осталось ровно двести миль. Только что узнал, что первоначально путешествие планировалось вокруг света, из четырех этапов: Гданьск — Ушуая; Ушуая — Сидней; Сидней — Порт-Саид; Порт Сайд — Ленинград.
14.10.88. Камбуз. До берега осталось восемьдесят миль. Если все будет нормально, сегодня вечером придем. Вспомнился смешной эпизод. Дней пять назад после постановки парусов мы закрепили за топ гика и начали обносить вокруг вант огромную бухту каната. Затем зафиксировали ее на носу. Вытащили всю бухту, побросали, как попало, и стоим — дух переводим. Рышард опрашивает, показывая на кучу каната: «Что это?». Я автоматически, а может, не подумав, отвечаю: «Веревка». Боцман делает страшную физиономию и идет на меня. Что делать? Пришлось, трясясь от смеха, аккуратно уложить канат в бухту.
Возвращаемся к сегодняшнему дню. Когда чистили картошку, я разговорился с Конрадом. Он лучше всех знает английский: перед плаванием поступил в школу, организованную ЮНЕСКО, и может продолжать учиться за границей. Он вполне серьезно предложил мне приехать к нему в Белосток и пожить у него месяц, а потом двинуть ко мне во Владивосток.
Я сказал коку, что хочу остаться на второй этап. По-моему, зря, теперь он об этом всем разболтает. В принципе, если не попаду, очень сильно огорчаться не стану, но все же немного буду завидовать счастливчикам. Из наших хотят остаться Вася, Петер и я. Говорят, путешествие кончится в середине мая. Идем в Минделу — порт на острове Сан-Висенти.
После обеда прямо по курсу показалась земля — огромный остров. Сейчас уже можно различить острова поменьше.
Сегодня у Богуша день рождения. Ему двадцать девять лет. Я бы дал больше. Богуслав, прямо скажем, не самый наш любимый персонаж. Главное, на ужин будет пирог, а остальное — мелочи. Вокруг судна летают стайки рыб. Конрад сказал, что на второй этап пойдут парни, которые меньше других знают английский.
На корме сейчас открыта парикмахерская с фотосалоном. Вместо платы за стрижку несколько секунд позируешь для прессы. За кормой висит леска, но пока безрезультатно: рыба не ловится. Скоро планируется пересечение экватора, началась подготовка. К этому событию уже придумывают имена для тех, кто пересечет экватор впервые. А это все, кроме капитана, Жимовита Бараньского, Рышарда и Анджея.
Клив сказал мне, что он всегда будет помнить нашу первую встречу в Кракове. Я подходил к каждому и повторял: «Здравствуйте, меня зовут Алексей».
Вечером пришли в Минделу.
15.10.88. С утра уроки. После уроков к нам причалила лодка с двумя туземцами. Они привезли высушенных черепах, огромные панцири, челюсти акул, кокосы. Завязался торг. Им была нужна только обувь. Перед увольнением Анджей проинструктировал нас, как вести себя на берегу: ходить группами не менее трех человек, быть очень внимательными со своими вещами, фотоаппаратами.
В море акулы. Заплывают на глубину до полутора метров. Мы отправились на берег. На полуразрушенном причале резвятся ребятишки. Кривляются, прыгают. Мы подошли вплотную к берегу и немного вытащили динги из воды. Нас сразу окружили местные. Мы решили посмотреть город. Один мужчина лет пятидесяти пяти вызвался показать его. Это бывший моряк. Работал на судах в машине. Был в Польше (в Гдыне, Гданьске), Сейчас безработный. Делает сувениры из раковин, клыков, усов, ребер, челюстей морских животных.
Город очень бедный. Везде нищета. Жарковато у вас, ребята! Минделу со всех сторон окружен дикими скалами, в горах никакой растительности. Я думаю, сплошной базальт. Вообще, здесь проблема с зеленью. В немногочисленных магазинах дикие цены. У жителей проблемы с обувью. Почти все ходят босиком. Анджей посоветовал быть очень острожными с пищей. Покупать только то, что в металлической упаковке, например кока-колу. Но у нее здесь страшные цены. Много частных лавочек, где меняют вещи, например, штаны на утюг и так далее.
На базаре вообще кошмар. Толпы народу, мухи, мошка. За нами увязалась куча ребятишек. Мы подарили им значки, открытки. Не отстают, Валера продал два фонаря, и мы купили печенье. Насобирали ракушек на берегу и вернулись на «Погорию». Открыли сгущенку с наших судов из Лас-Пальмаса и устроили банкет. Красота! Договорились с тем мужчиной, моряком, что он будет ждать меня завтра утром: хочу купить раковину. Вообще от выхода на берег особого удовольствия не получили. Я захотел купить немного еды на «большой переход». Кшишек припер здоровые акульи челюсти и огромный, с метр длиной, панцирь морской черепахи. Если она завоняет, я выкину Кшишека за борт.
Я уже стал забывать правописание многих русских слов. Видимо, пишу тоже не блестяще. Кошмар! К концу рейса забуду все.
Ночью стоял вахту. Снимали пеленги на корме. Вдруг выключилось освещение. Оказывается, решили вывалить мусор за борт. Потихоньку, чтобы с берега не заметили. Выкинули четыре мешка с мусором и стали протыкать их багром, чтобы утонули. Под нами, глубина восемь метров. Вода прозрачная. Утром были видны все четыре пакета. С ума сойти! С утра к нам опять подошли туземцы на лодке с панцирями, сувенирами. Парни приспособились менять судовое мыло. Джой выменял на джинсы маленький трехмачтовый корабль. Уроков не было. До обеда свободное время. В первую динги мы не влезли. Потом около сорока минут ждали ее. Оказывается, на обратном пути она налетела на подводный камень и пробила днище. Пришлось посылать за ней вторую и брать на буксир. На берегу нечего делать: сегодня воскресенье. Когда возвращались назад, динги зарывалась носом в волну. Помимо людей в ней было мешка три бананов, несколько больших панцирей и куча кокосов. Это поляки махнули вещи на еду. После возвращения на судно стали готовиться к отходу. Пересчитали всех и выбрали якорь. Приготовили и поставили все прямые паруса. Сначала все было нормально. Потом когда мы стали подворачивать к ветру и вышли на главный, нужный курс, ветер стал — галфвинд. Прямые паруса не только не стояли, а надулись в другую сторону. Мы повернули реи, поставили грот, кливера и стаксель и сейчас идем в крутой галфвинд. Идем в Праю — столицу Островов Зеленого Мыса.
Из-за носа выскакивают стайки летучих рыб. Мы сидим в классе и умираем от хохота: когда играли в шахматы, зашел боцман и, присев рядом с нами, начал засмаливать концы тросов. Я его не заметил и почувствовав запах, спросил: «У кого голова дымится?»
Вышли на палубу и опять смех. Костя вымыл из шланга кастрюлю и хотел вылить жирную воду с наветра. Когда она оказалась на его майке, он решил перейти на другой борт, но поскользнулся и вся вода из бака оказалась на нем.
Волна небольшая, но ветер хороший. Сняли все прямые паруса, все равно толку от них нет. Идем здорово, под гротом и двумя кливерами. На ночной вахте я стоял два часа подряд на корме. Когда ночью стоишь на корме у компаса, то немножко неуютно. За тобой всего полметра палубы и корма. Так и кажется, что какой-нибудь головоногий схватит тебя щупальцами сзади. Как ни странно, это ощущение мне нравится.
Идем в тропиках, Я в свитере, и мне холодно. Пошел мелкий дождик. Совсем околел. Хорошо, Костя протащил бушлат. Вдруг заполоскал грот. Курс правильный — это ветер зашел. Выбрали его в доску, идем, и даже быстро, хбтя часть грота не работает,
После вахты зажевали по кусочку кекса. Какая вкуснятина! Как здорово было бы сейчас завалиться спать, но только не здесь, а дома. Скоро за кормой будет половина пройденного пути и половина впереди по носу. Меня чуть не убило летучей рыбой — попала в спину. Так можно и заикой остаться. Только что видел, как летучие рыбы перелетают через «Погорию».
Мне все больше нравятся механики: тихие, незаметные, но машина всегда в порядке, никаких проблем. Только что стал свидетелем закона подлости: Нейсен не ел на ночной вахте, спал, но ему выпало на пальцах мыть посуду. Не везет людям!
17.10.88. Мы идем под гротом, стакселями, кливерами и дизелями. Завтрак. На подъеме флага капитан сказал, что мы идем не в Праю, а в Пуэрто-Инглесс. Скорость неплохая. В полдень будем на месте. Сегодня у нас большой тест по биологии. У меня аллергия на тычинки, пестики, головоногих и тому подобные вещи. Впервые обрадовался авралу. Убираем все паруса. Нам, третьей вахте, достался грот. Самый трудный парус. С подветра не вытравили грота-гика-топенант. Парус запал на него и не опускается. А наш недоделанный офицер смотрит на парус и, ничего не замечая, разговаривает с Кливом. Я ему крикнул, что надо потравить. Он минут пять «чесал репу», потом помчался травить сам. Парус уложили плохо, со всех сторон торчит. Тут с носа мчится первый офицер и орет так, что страшно: «Сильно вправо!». И вдруг из-под бушприта в трех-четырех метрах от борта выскакивает лодка с рыбаками. Они что-то кричат по-своему. Думаю, всем стало не по себе. Что говорить о кэпе!.. Потом мы сняли остальные паруса и пошли на уроки. Берег от нас на pacстоянии мили. Быстро приближаемся к нему. В одиннадцать часов бросили якорь. На берегу видны несколько домиков с красными крышами, несколько больших каменных зданий.
Ура! После уроков идем купаться и играть в футбол с какой-то школой. Пляж здесь потрясающий. Песок и крупная волна, которая сбивает с ног, переворачивает и несет куда-то.
Искупались как раз напротив «Погории». Городок — не городок — деревенька. Потом пошли играть в футбол. Нашими соперниками стали парни лет двадцати. Елки-палки, у некоторых уже бороды. Все здоровые, мускулистые. В одинаковых красных майках. Мы в синих, с надписью на польском «Лига моряков». Когда начали играть, все сразу стало ясно. Пять голов подряд в наши ворота без ответа — это да! У нас могли играть только Кшишек, Мельников, Саша и я. Кшишек играл либо сам, либо с Мельниковым. Потом пришли на помощь механик Марек и боцман Рышард, который забил два гола. Потом Димка еще один. Ладно, плевать на матч, зато после игры опять пойдем купаться. Лучше этого трудно что-нибудь представить, разве что вода в море стала бы вдруг пресной. Искупались, поныряли и побрели на «коробку». Нами руководил боцман.
Капитан и Лешек опять ходили снимать. В каждом порту они куда-нибудь исчезают на весь день.
На подъеме флага кэп был краток. До Островов Зеленого Мыса осталось двести пятьдесят миль. За сегодняшние сутки пройдено двести миль. Неплохо!
Ночью, когда снимали с подпорки грота-гик, порвался топенант. Как никого не задело гиком — не представляю. Ударом сбило второй компас, находящийся над головой рулевого. Можно представить, что тот чувствовал, когда упал гик.
У нас проходит турнир по шахматам. Решил не участвовать — какой из меня игрок! Зато с удовольствием играю просто так, не на турнире. В полдень до цели осталось ровно двести миль. Только что узнал, что первоначально путешествие планировалось вокруг света, из четырех этапов: Гданьск — Ушуая; Ушуая — Сидней; Сидней — Порт-Саид; Порт Сайд — Ленинград.
14.10.88. Камбуз. До берега осталось восемьдесят миль. Если все будет нормально, сегодня вечером придем. Вспомнился смешной эпизод. Дней пять назад после постановки парусов мы закрепили за топ гика и начали обносить вокруг вант огромную бухту каната. Затем зафиксировали ее на носу. Вытащили всю бухту, побросали, как попало, и стоим — дух переводим. Рышард опрашивает, показывая на кучу каната: «Что это?». Я автоматически, а может, не подумав, отвечаю: «Веревка». Боцман делает страшную физиономию и идет на меня. Что делать? Пришлось, трясясь от смеха, аккуратно уложить канат в бухту.
Возвращаемся к сегодняшнему дню. Когда чистили картошку, я разговорился с Конрадом. Он лучше всех знает английский: перед плаванием поступил в школу, организованную ЮНЕСКО, и может продолжать учиться за границей. Он вполне серьезно предложил мне приехать к нему в Белосток и пожить у него месяц, а потом двинуть ко мне во Владивосток.
Я сказал коку, что хочу остаться на второй этап. По-моему, зря, теперь он об этом всем разболтает. В принципе, если не попаду, очень сильно огорчаться не стану, но все же немного буду завидовать счастливчикам. Из наших хотят остаться Вася, Петер и я. Говорят, путешествие кончится в середине мая. Идем в Минделу — порт на острове Сан-Висенти.
После обеда прямо по курсу показалась земля — огромный остров. Сейчас уже можно различить острова поменьше.
Сегодня у Богуша день рождения. Ему двадцать девять лет. Я бы дал больше. Богуслав, прямо скажем, не самый наш любимый персонаж. Главное, на ужин будет пирог, а остальное — мелочи. Вокруг судна летают стайки рыб. Конрад сказал, что на второй этап пойдут парни, которые меньше других знают английский.
На корме сейчас открыта парикмахерская с фотосалоном. Вместо платы за стрижку несколько секунд позируешь для прессы. За кормой висит леска, но пока безрезультатно: рыба не ловится. Скоро планируется пересечение экватора, началась подготовка. К этому событию уже придумывают имена для тех, кто пересечет экватор впервые. А это все, кроме капитана, Жимовита Бараньского, Рышарда и Анджея.
Клив сказал мне, что он всегда будет помнить нашу первую встречу в Кракове. Я подходил к каждому и повторял: «Здравствуйте, меня зовут Алексей».
Вечером пришли в Минделу.
15.10.88. С утра уроки. После уроков к нам причалила лодка с двумя туземцами. Они привезли высушенных черепах, огромные панцири, челюсти акул, кокосы. Завязался торг. Им была нужна только обувь. Перед увольнением Анджей проинструктировал нас, как вести себя на берегу: ходить группами не менее трех человек, быть очень внимательными со своими вещами, фотоаппаратами.
В море акулы. Заплывают на глубину до полутора метров. Мы отправились на берег. На полуразрушенном причале резвятся ребятишки. Кривляются, прыгают. Мы подошли вплотную к берегу и немного вытащили динги из воды. Нас сразу окружили местные. Мы решили посмотреть город. Один мужчина лет пятидесяти пяти вызвался показать его. Это бывший моряк. Работал на судах в машине. Был в Польше (в Гдыне, Гданьске), Сейчас безработный. Делает сувениры из раковин, клыков, усов, ребер, челюстей морских животных.
Город очень бедный. Везде нищета. Жарковато у вас, ребята! Минделу со всех сторон окружен дикими скалами, в горах никакой растительности. Я думаю, сплошной базальт. Вообще, здесь проблема с зеленью. В немногочисленных магазинах дикие цены. У жителей проблемы с обувью. Почти все ходят босиком. Анджей посоветовал быть очень острожными с пищей. Покупать только то, что в металлической упаковке, например кока-колу. Но у нее здесь страшные цены. Много частных лавочек, где меняют вещи, например, штаны на утюг и так далее.
На базаре вообще кошмар. Толпы народу, мухи, мошка. За нами увязалась куча ребятишек. Мы подарили им значки, открытки. Не отстают, Валера продал два фонаря, и мы купили печенье. Насобирали ракушек на берегу и вернулись на «Погорию». Открыли сгущенку с наших судов из Лас-Пальмаса и устроили банкет. Красота! Договорились с тем мужчиной, моряком, что он будет ждать меня завтра утром: хочу купить раковину. Вообще от выхода на берег особого удовольствия не получили. Я захотел купить немного еды на «большой переход». Кшишек припер здоровые акульи челюсти и огромный, с метр длиной, панцирь морской черепахи. Если она завоняет, я выкину Кшишека за борт.
Я уже стал забывать правописание многих русских слов. Видимо, пишу тоже не блестяще. Кошмар! К концу рейса забуду все.
Ночью стоял вахту. Снимали пеленги на корме. Вдруг выключилось освещение. Оказывается, решили вывалить мусор за борт. Потихоньку, чтобы с берега не заметили. Выкинули четыре мешка с мусором и стали протыкать их багром, чтобы утонули. Под нами, глубина восемь метров. Вода прозрачная. Утром были видны все четыре пакета. С ума сойти! С утра к нам опять подошли туземцы на лодке с панцирями, сувенирами. Парни приспособились менять судовое мыло. Джой выменял на джинсы маленький трехмачтовый корабль. Уроков не было. До обеда свободное время. В первую динги мы не влезли. Потом около сорока минут ждали ее. Оказывается, на обратном пути она налетела на подводный камень и пробила днище. Пришлось посылать за ней вторую и брать на буксир. На берегу нечего делать: сегодня воскресенье. Когда возвращались назад, динги зарывалась носом в волну. Помимо людей в ней было мешка три бананов, несколько больших панцирей и куча кокосов. Это поляки махнули вещи на еду. После возвращения на судно стали готовиться к отходу. Пересчитали всех и выбрали якорь. Приготовили и поставили все прямые паруса. Сначала все было нормально. Потом когда мы стали подворачивать к ветру и вышли на главный, нужный курс, ветер стал — галфвинд. Прямые паруса не только не стояли, а надулись в другую сторону. Мы повернули реи, поставили грот, кливера и стаксель и сейчас идем в крутой галфвинд. Идем в Праю — столицу Островов Зеленого Мыса.
Из-за носа выскакивают стайки летучих рыб. Мы сидим в классе и умираем от хохота: когда играли в шахматы, зашел боцман и, присев рядом с нами, начал засмаливать концы тросов. Я его не заметил и почувствовав запах, спросил: «У кого голова дымится?»
Вышли на палубу и опять смех. Костя вымыл из шланга кастрюлю и хотел вылить жирную воду с наветра. Когда она оказалась на его майке, он решил перейти на другой борт, но поскользнулся и вся вода из бака оказалась на нем.
Волна небольшая, но ветер хороший. Сняли все прямые паруса, все равно толку от них нет. Идем здорово, под гротом и двумя кливерами. На ночной вахте я стоял два часа подряд на корме. Когда ночью стоишь на корме у компаса, то немножко неуютно. За тобой всего полметра палубы и корма. Так и кажется, что какой-нибудь головоногий схватит тебя щупальцами сзади. Как ни странно, это ощущение мне нравится.
Идем в тропиках, Я в свитере, и мне холодно. Пошел мелкий дождик. Совсем околел. Хорошо, Костя протащил бушлат. Вдруг заполоскал грот. Курс правильный — это ветер зашел. Выбрали его в доску, идем, и даже быстро, хбтя часть грота не работает,
После вахты зажевали по кусочку кекса. Какая вкуснятина! Как здорово было бы сейчас завалиться спать, но только не здесь, а дома. Скоро за кормой будет половина пройденного пути и половина впереди по носу. Меня чуть не убило летучей рыбой — попала в спину. Так можно и заикой остаться. Только что видел, как летучие рыбы перелетают через «Погорию».
Мне все больше нравятся механики: тихие, незаметные, но машина всегда в порядке, никаких проблем. Только что стал свидетелем закона подлости: Нейсен не ел на ночной вахте, спал, но ему выпало на пальцах мыть посуду. Не везет людям!
17.10.88. Мы идем под гротом, стакселями, кливерами и дизелями. Завтрак. На подъеме флага капитан сказал, что мы идем не в Праю, а в Пуэрто-Инглесс. Скорость неплохая. В полдень будем на месте. Сегодня у нас большой тест по биологии. У меня аллергия на тычинки, пестики, головоногих и тому подобные вещи. Впервые обрадовался авралу. Убираем все паруса. Нам, третьей вахте, достался грот. Самый трудный парус. С подветра не вытравили грота-гика-топенант. Парус запал на него и не опускается. А наш недоделанный офицер смотрит на парус и, ничего не замечая, разговаривает с Кливом. Я ему крикнул, что надо потравить. Он минут пять «чесал репу», потом помчался травить сам. Парус уложили плохо, со всех сторон торчит. Тут с носа мчится первый офицер и орет так, что страшно: «Сильно вправо!». И вдруг из-под бушприта в трех-четырех метрах от борта выскакивает лодка с рыбаками. Они что-то кричат по-своему. Думаю, всем стало не по себе. Что говорить о кэпе!.. Потом мы сняли остальные паруса и пошли на уроки. Берег от нас на pacстоянии мили. Быстро приближаемся к нему. В одиннадцать часов бросили якорь. На берегу видны несколько домиков с красными крышами, несколько больших каменных зданий.
Ура! После уроков идем купаться и играть в футбол с какой-то школой. Пляж здесь потрясающий. Песок и крупная волна, которая сбивает с ног, переворачивает и несет куда-то.
Искупались как раз напротив «Погории». Городок — не городок — деревенька. Потом пошли играть в футбол. Нашими соперниками стали парни лет двадцати. Елки-палки, у некоторых уже бороды. Все здоровые, мускулистые. В одинаковых красных майках. Мы в синих, с надписью на польском «Лига моряков». Когда начали играть, все сразу стало ясно. Пять голов подряд в наши ворота без ответа — это да! У нас могли играть только Кшишек, Мельников, Саша и я. Кшишек играл либо сам, либо с Мельниковым. Потом пришли на помощь механик Марек и боцман Рышард, который забил два гола. Потом Димка еще один. Ладно, плевать на матч, зато после игры опять пойдем купаться. Лучше этого трудно что-нибудь представить, разве что вода в море стала бы вдруг пресной. Искупались, поныряли и побрели на «коробку». Нами руководил боцман.
Капитан и Лешек опять ходили снимать. В каждом порту они куда-нибудь исчезают на весь день.
Книга А.Л. Лысенко "Школа под парусами"
18.10.88. С утра уроков нет. Все на берегу. А мы — дежурная вахта. Надо вычистить и покрасить ванты. Паршивая работенка. Но зато на свежем воздухе. Сегодня ночью — ровно половина этой «каши» — нашего плавания, если считать со времени прибытия в Москву. Знаменательная дата. Когда стали выбирать якорь, меня послали под палубу в нос, в каморку, куда уходит якорная цепь. Я должен был палкой растаскивать цепь равномерно по цепному ящику. «Автоматика» полнейшая!
В 12.20 выбрали якорь, а через несколько часов стали в Прае. Переход не был трудным: поставили и убрали паруса. Когда подходили к острову, на котором находится Прая, мимо нас против волны и ветра пронесся «научник». Думаю, со скоростью узлов двадцать. В Прае у причала стоят суда. Город по сравнению с Пуэрто-Инглесс большой. Из порта виден флаг Советского посольства. Сан Саныч хочет сходить туда и позвонить в Союз. Узнать, кто попал на второй этап.
Мы пришли в порт, и завтра у меня вахта. Маленькое несовпадение. Это последний порт перед переходом через Атлантику. Во время перехода из Пуэрто-Инглесс мы очень плохо сделали фордак. Гик перелетел с борта на борт, потому что шкоты с подветренного борта были вытравлены полностью. Надо было постепенно завести гик в диаметральную плоскость, а потом потихоньку травить. Ну и влетело нам от Анджея!
Только что Рассел Дроук постриг меня. Я его девятый клиент сегодня. Он стрижет мастерски, как будто овец всю жизнь стриг.
19.10.88. Сегодня очень хороший день, хотя у меня камбуз. Еще утром с «Погории» мы заметили советский флаг и после завтрака отправились туда. До последнего момента не знал, пойду ли на берег, но Томек — отличный парень, сказал мне, что я могу идти, а он закончит работу. Мы отправились в посольство. Нас сразу же пригласили в кабинет посла. Там уже были Сан Саныч, Клив и Ричард. Над столом посла — огромный портрет Горбачева. Мы говорили с послом о путешествии, он рассказал кое-что об Островах Зеленого Мыса. Когда посол узнал, что у нас с самого начала путешествия нет виз, тут же послал человека в Бразильское посольство, и там ответили, что через четыре часа визы будут. Вот это оперативность! А сколько было мучений! Мы отдали все письма в посольство. Через три дня они будут в Москве. Отлично! Посол спросил, есть ли у нас свободное время. Его было только три часа. Тут же подошел автобус, и нас повезли на экскурсию. Мы неслись по извилистым улицам со скоростью около девяноста километров в час. Дороги вымощены камнем. Все без исключения. Почти все они построены заключенными местного лагеря во время второй мировой войны. Самая длинная дорога — семьдесят пять километров. Пересекает остров вдоль.
Дороги здесь неширокие, и чтобы разъехаться, одной машине необходимо свернуть на обочину. Чaще сворачивали мы, потому что встречались грузовики, груженные камнями. Все водители приветствуют друг друга поднятием руки.
Мы подъехали к старинной крепости. Она расположена на горе у берега моря. Крепостная стена вьсотой около шести-семи метров, у основания толщиной около двух метров. В стене много отверстий и бойниц. Крепость была построена в XVII—XVIII веках. Сначала ею владели португальцы. Затем почти век она была оплотом пиратства. Потом ею владели англичане, испанцы.
В крепости остались старинные пушки, сохранились многие постройки. Особенно мне запомнилась камера пыток. Острова были открыты в 1487 году португальцами. Вскоре они стали свозить сюда негров, которые занимались земледелием и скотоводством. В архипелаге пятнадцать островов, десять из которых заселены. Самый большой о. Сантьягу, на котором расположена Прая, — семьдесят пять на тридцать пять километров. Везде продаются бананы. Нас поразило, что на рынке на ночь ничего не убирают. Просто накрывают товар и ставят сторожа. В местной тюрьме сидят мелкие воришки, которых отпускают домой на субботу и воскресенье. Удивительно! Острова Зеленого Мыса стали независимым государством только тринадцать лет назад. До этого шла ожесточенная борьба между мулатами, местным населением и португальцами. Люди здесь приветливые, многие знают русский язык, потому что учились в Союзе. Из крепости открылся потрясающий вид на долину, которая расположена у подножия roры. Долина сплошь покрыта зеленью. Классические джунгли, которые смыкаются с побережьем. Морской прибой и зелень сверху выглядят изумительно. К тому же это знаменитое место. Когда к беретам острова Сантьягу подходили на паруснике первооткрыватели, впередсмотрящий увидел землю, прекрасную долину, и крикнул по-португальски: «Зеленый мыс!» Часть долины действительно расположена на мысу. Он выдается в море на треть мили, и с холма хорошо видно, как волны обрушиваются на берег и, пенясь, откатываются назад. Нашим экскурсоводом стал вице-консул, который очень хорошо знает прошлое и настоящее этих островов. Он сказал, что в глубине острова — непроходимые тропические леса. Чтобы хотя бы поверхностно ознакомиться с островом Сантьягу, нужно не менее недели. Но времени у нас не было, и пришлось возвращаться на корабль. Мы договорились сегодня снова пойти в посольство и поиграть в теннис, волейбол, отдохнуть. После обеда вышла большая неприятность. Я вымыл столовую для школьников, а Рассел Кастл, как всегда, не торопится что-нибудь делать. Мою работу проверила Эльжбета и отпустила меня на берег, а гору грязной посуды увидел капитан, и у нашей вахты большие неприятности. Но это я узнал, когда возвратился вечером из города. А тогда, ни о чем не подозревая, мы с Костей сели в последнюю динги. И вдруг Эльжбета говорит: «Костя, ты поедешь с Яреком за бензином». Хотя у нее есть дежурная вахта и свободные люди. Вот это номер! Парни долго ждали нас на берегу, потом не спеша пошли в посольство. Когда динги коснулась земли, я выскочил на берег, закрепил конец и помчался в посольство. Ух, и здорово бежать в тропиках: в голове постукивает, рубашка прилипла. Где-то на подходе к посольству догнал наших ребят. У самых ворот мы встретили Костю и Ярека с бензином. Ярек попросил в посольстве машину, чтобы отвезти бензин на «Погорию», а Костя остался с нами.
После обеда наше посольство организовало экскурсию для поляков и американцев в ту же крепость. А перед этим мы заполнили бразильские визы. И теперь все отлично. В посольстве нас опять встретили очень хорошо. Отвели в спортуголок. Там теннисный стол, бильярд, волейбольная площадка и бассейн. Жалко только, вода грязная. После игры работники посольства преподнесли нам очень нужный подарок — ящик минеральной воды, конфеты и бананы. Мы очень тепло попрощались с ними, и автобус отвез нас на причал. На судне были американский и советский послы, которые занимались бразильскими визами. Тут только я узнал, что капитан очень сердит на камбузную вахту и нашу работу будут проверять после ужина. Ух, и «пахал» же я! Как черт! Все вылизал, а холодильник забыл, и... Марьюш полез именно туда. У остальных тоже нашли грязь и заставили все перемывать. Кшишек по секрету сообщил, что механик назвал ему имена тех, кого планируют оставить на второй этап. Среди наших это Петер Ребане и я, среди американцев — Рассел Дроук и Майк Мак-Димен, а из поляков четверо — Петр Квашигрох, Мачек Омбах, Конрад Дук и Бартек Серафинский. Я счастлив, пока все в порядке. Спокойной ночи! Теперь у нас в кубрике стоит вентилятор, и спится отлично.
20.10.88. Последний день перед отходом в Бразилию. На «флаге» кэп сказал, что, если вчерашнее повторится, мы будем работать на камбузе второй раз. В тропиках все нужно мыть очень тщательно, чтобы не было никакой заразы. Сегодня свободного времени нет. Вместо увольнения — уроки, которые прервал сначала приезд вице-консула и телевидения, потом аврал.
После обеда выбрали якорь и начали ставить прямые паруса. На берегу, рядом с автобусом, стояли работники Советского посольства. Мы вышли из гавани. Теперь до Ресифи земли не будет. После уроков мы — дежурная вахта. Я сначала стоял на руле, а Костя на носу, больше никого, потому что был русский язык. Я бы точно «нарулил», если бы Валера не встал на компас сзади меня и не стал считывать его показания.
Немного погодя поставили остальные паруса. Работала только наша вахта. Мы впервые ставили топсель, но Богуш все испортил. Сказал обносить шкоты топселя вокруг всех концов. Когда это увидел Анджей, нам пришлось повторить всю операцию в обратном порядке. Зато скорость сейчас девять узлов. Остров Сантьягу уже скрылся за горизонтом. Теперь надо собраться с силами и терпеть. Сегодня на ужин было вкусное жаркое, картошка в мундирах, свежий хлеб и мороженое. Все долго аплодировали «автору» ужина — первому механику Мареку.
21.10.88. Ночная вахта прошла без происшествий. Рулилось хорошо. Когда стоял на лук-ауте, пришел Сан Саныч и сказал, что у него есть письмо для меня. Я чуть не обалдел от радости. Во время перерыва распечатал его. Сестра писала на английском, что хочет поехать в Посьет работать учителем, чтобы заработать деньги и встретить меня в Москве. Спасибо, Леночка. Читаю письмо мамы и папы, и к горлу подкатывает. Как они за меня переживают, волнуются! Пишут, что никаких писем еще не получали. Как же так? Из каждого порта я отправлял письмо, а то и два.
Петер Ребане и я, среди американцев — Рассел Дроук и Майк Мак-Димен, а из поляков четверо — Петр Квашигрох, Мачек Омбах, Конрад Дук и Бартек Серафинский. Я счастлив, пока все в порядке. Спокойной ночи! Теперь у нас в кубрике стоит вентилятор, и спится отлично.
В 12.20 выбрали якорь, а через несколько часов стали в Прае. Переход не был трудным: поставили и убрали паруса. Когда подходили к острову, на котором находится Прая, мимо нас против волны и ветра пронесся «научник». Думаю, со скоростью узлов двадцать. В Прае у причала стоят суда. Город по сравнению с Пуэрто-Инглесс большой. Из порта виден флаг Советского посольства. Сан Саныч хочет сходить туда и позвонить в Союз. Узнать, кто попал на второй этап.
Мы пришли в порт, и завтра у меня вахта. Маленькое несовпадение. Это последний порт перед переходом через Атлантику. Во время перехода из Пуэрто-Инглесс мы очень плохо сделали фордак. Гик перелетел с борта на борт, потому что шкоты с подветренного борта были вытравлены полностью. Надо было постепенно завести гик в диаметральную плоскость, а потом потихоньку травить. Ну и влетело нам от Анджея!
Только что Рассел Дроук постриг меня. Я его девятый клиент сегодня. Он стрижет мастерски, как будто овец всю жизнь стриг.
19.10.88. Сегодня очень хороший день, хотя у меня камбуз. Еще утром с «Погории» мы заметили советский флаг и после завтрака отправились туда. До последнего момента не знал, пойду ли на берег, но Томек — отличный парень, сказал мне, что я могу идти, а он закончит работу. Мы отправились в посольство. Нас сразу же пригласили в кабинет посла. Там уже были Сан Саныч, Клив и Ричард. Над столом посла — огромный портрет Горбачева. Мы говорили с послом о путешествии, он рассказал кое-что об Островах Зеленого Мыса. Когда посол узнал, что у нас с самого начала путешествия нет виз, тут же послал человека в Бразильское посольство, и там ответили, что через четыре часа визы будут. Вот это оперативность! А сколько было мучений! Мы отдали все письма в посольство. Через три дня они будут в Москве. Отлично! Посол спросил, есть ли у нас свободное время. Его было только три часа. Тут же подошел автобус, и нас повезли на экскурсию. Мы неслись по извилистым улицам со скоростью около девяноста километров в час. Дороги вымощены камнем. Все без исключения. Почти все они построены заключенными местного лагеря во время второй мировой войны. Самая длинная дорога — семьдесят пять километров. Пересекает остров вдоль.
Дороги здесь неширокие, и чтобы разъехаться, одной машине необходимо свернуть на обочину. Чaще сворачивали мы, потому что встречались грузовики, груженные камнями. Все водители приветствуют друг друга поднятием руки.
Мы подъехали к старинной крепости. Она расположена на горе у берега моря. Крепостная стена вьсотой около шести-семи метров, у основания толщиной около двух метров. В стене много отверстий и бойниц. Крепость была построена в XVII—XVIII веках. Сначала ею владели португальцы. Затем почти век она была оплотом пиратства. Потом ею владели англичане, испанцы.
В крепости остались старинные пушки, сохранились многие постройки. Особенно мне запомнилась камера пыток. Острова были открыты в 1487 году португальцами. Вскоре они стали свозить сюда негров, которые занимались земледелием и скотоводством. В архипелаге пятнадцать островов, десять из которых заселены. Самый большой о. Сантьягу, на котором расположена Прая, — семьдесят пять на тридцать пять километров. Везде продаются бананы. Нас поразило, что на рынке на ночь ничего не убирают. Просто накрывают товар и ставят сторожа. В местной тюрьме сидят мелкие воришки, которых отпускают домой на субботу и воскресенье. Удивительно! Острова Зеленого Мыса стали независимым государством только тринадцать лет назад. До этого шла ожесточенная борьба между мулатами, местным населением и португальцами. Люди здесь приветливые, многие знают русский язык, потому что учились в Союзе. Из крепости открылся потрясающий вид на долину, которая расположена у подножия roры. Долина сплошь покрыта зеленью. Классические джунгли, которые смыкаются с побережьем. Морской прибой и зелень сверху выглядят изумительно. К тому же это знаменитое место. Когда к беретам острова Сантьягу подходили на паруснике первооткрыватели, впередсмотрящий увидел землю, прекрасную долину, и крикнул по-португальски: «Зеленый мыс!» Часть долины действительно расположена на мысу. Он выдается в море на треть мили, и с холма хорошо видно, как волны обрушиваются на берег и, пенясь, откатываются назад. Нашим экскурсоводом стал вице-консул, который очень хорошо знает прошлое и настоящее этих островов. Он сказал, что в глубине острова — непроходимые тропические леса. Чтобы хотя бы поверхностно ознакомиться с островом Сантьягу, нужно не менее недели. Но времени у нас не было, и пришлось возвращаться на корабль. Мы договорились сегодня снова пойти в посольство и поиграть в теннис, волейбол, отдохнуть. После обеда вышла большая неприятность. Я вымыл столовую для школьников, а Рассел Кастл, как всегда, не торопится что-нибудь делать. Мою работу проверила Эльжбета и отпустила меня на берег, а гору грязной посуды увидел капитан, и у нашей вахты большие неприятности. Но это я узнал, когда возвратился вечером из города. А тогда, ни о чем не подозревая, мы с Костей сели в последнюю динги. И вдруг Эльжбета говорит: «Костя, ты поедешь с Яреком за бензином». Хотя у нее есть дежурная вахта и свободные люди. Вот это номер! Парни долго ждали нас на берегу, потом не спеша пошли в посольство. Когда динги коснулась земли, я выскочил на берег, закрепил конец и помчался в посольство. Ух, и здорово бежать в тропиках: в голове постукивает, рубашка прилипла. Где-то на подходе к посольству догнал наших ребят. У самых ворот мы встретили Костю и Ярека с бензином. Ярек попросил в посольстве машину, чтобы отвезти бензин на «Погорию», а Костя остался с нами.
После обеда наше посольство организовало экскурсию для поляков и американцев в ту же крепость. А перед этим мы заполнили бразильские визы. И теперь все отлично. В посольстве нас опять встретили очень хорошо. Отвели в спортуголок. Там теннисный стол, бильярд, волейбольная площадка и бассейн. Жалко только, вода грязная. После игры работники посольства преподнесли нам очень нужный подарок — ящик минеральной воды, конфеты и бананы. Мы очень тепло попрощались с ними, и автобус отвез нас на причал. На судне были американский и советский послы, которые занимались бразильскими визами. Тут только я узнал, что капитан очень сердит на камбузную вахту и нашу работу будут проверять после ужина. Ух, и «пахал» же я! Как черт! Все вылизал, а холодильник забыл, и... Марьюш полез именно туда. У остальных тоже нашли грязь и заставили все перемывать. Кшишек по секрету сообщил, что механик назвал ему имена тех, кого планируют оставить на второй этап. Среди наших это Петер Ребане и я, среди американцев — Рассел Дроук и Майк Мак-Димен, а из поляков четверо — Петр Квашигрох, Мачек Омбах, Конрад Дук и Бартек Серафинский. Я счастлив, пока все в порядке. Спокойной ночи! Теперь у нас в кубрике стоит вентилятор, и спится отлично.
20.10.88. Последний день перед отходом в Бразилию. На «флаге» кэп сказал, что, если вчерашнее повторится, мы будем работать на камбузе второй раз. В тропиках все нужно мыть очень тщательно, чтобы не было никакой заразы. Сегодня свободного времени нет. Вместо увольнения — уроки, которые прервал сначала приезд вице-консула и телевидения, потом аврал.
После обеда выбрали якорь и начали ставить прямые паруса. На берегу, рядом с автобусом, стояли работники Советского посольства. Мы вышли из гавани. Теперь до Ресифи земли не будет. После уроков мы — дежурная вахта. Я сначала стоял на руле, а Костя на носу, больше никого, потому что был русский язык. Я бы точно «нарулил», если бы Валера не встал на компас сзади меня и не стал считывать его показания.
Немного погодя поставили остальные паруса. Работала только наша вахта. Мы впервые ставили топсель, но Богуш все испортил. Сказал обносить шкоты топселя вокруг всех концов. Когда это увидел Анджей, нам пришлось повторить всю операцию в обратном порядке. Зато скорость сейчас девять узлов. Остров Сантьягу уже скрылся за горизонтом. Теперь надо собраться с силами и терпеть. Сегодня на ужин было вкусное жаркое, картошка в мундирах, свежий хлеб и мороженое. Все долго аплодировали «автору» ужина — первому механику Мареку.
21.10.88. Ночная вахта прошла без происшествий. Рулилось хорошо. Когда стоял на лук-ауте, пришел Сан Саныч и сказал, что у него есть письмо для меня. Я чуть не обалдел от радости. Во время перерыва распечатал его. Сестра писала на английском, что хочет поехать в Посьет работать учителем, чтобы заработать деньги и встретить меня в Москве. Спасибо, Леночка. Читаю письмо мамы и папы, и к горлу подкатывает. Как они за меня переживают, волнуются! Пишут, что никаких писем еще не получали. Как же так? Из каждого порта я отправлял письмо, а то и два.
Петер Ребане и я, среди американцев — Рассел Дроук и Майк Мак-Димен, а из поляков четверо — Петр Квашигрох, Мачек Омбах, Конрад Дук и Бартек Серафинский. Я счастлив, пока все в порядке. Спокойной ночи! Теперь у нас в кубрике стоит вентилятор, и спится отлично.
Книга А.Л. Лысенко "Школа под парусами"
21.10.88. Ночная вахта прошла без происшествий. Рулилось хорошо. Когда стоял на лук-ауте, пришел Сан Саныч и сказал, что у него есть письмо для меня. Я чуть не обалдел от радости. Во время перерыва распечатал его. Сестра писала на английском, что хочет поехать в Посьет работать учителем, чтобы заработать деньги и встретить меня в Москве. Спасибо, Леночка. Читаю письмо мамы и папы, и к горлу подкатывает. Как они за меня переживают, волнуются! Пишут, что никаких писем еще не получали. Как же так? Из каждого порта я отправлял письмо, а то и два.
На подъеме флага капитан сказал, что мы ушли от Праи на сто сорок миль. Еще он сказал, что море всегда мстит за халатность. Если ты сделал что-нибудь небрежно, оно накажет.
С утра, как обычно, уроки. После уроков вахта. Ветер скисает, делаем четыре-пять узлов. Обед вкусный. После обеда наша вахта впервые ставит кливера. Вечером я пошел к Анджею, чтобы он объяснил мне некоторые моменты в навигации. Но вскоре прозвучали звонки тревоги «Человек за бортом!». После этой тревоги — парусный аврал. Мы несли все паруса, и теперь нужно убрать их. Справились очень быстро, капитан похвалил нас и сказал, что этот опыт пригодится нам в Аргентине, на юге. Я с ним согласен. Там будет здорово. Сейчас мы вошли в зону, где нет ветра, и только маленькие порывы дуют во всех направлениях. Эта зона тянется на триста миль. Поэтому около двух суток мы будем идти под машиной.
Я спросил Анджея о будущих планах «Погории». Сразу после окончания рейса она станет на ремонт в Щетине. Потом пойдет в Канаду с экипажем польских школьников. В Канаде произойдет замена: поляки полетят назад в Польшу, а на судно придут канадцы, на год-два старше нас. На баркентине останется штатный польский экипаж. Языки общения — английский и французский, потому что во многих провинциях Канады говорят только на французском. Этот рейс будет вдоль всех побережий Атлантического океана, с заходом в Средиземное море. Начнется он в сентябре в Монреале в начале учебного года и будет продолжаться десять месяцев. Это очень интересно.
Сначала планировалось провести совместное плавание канадцев и поляков. Но у канадцев специальная программа обучения с морским уклоном: морская биология, морская география, усложненная навигация и другие науки. Этих парней будут специально готовить к поступлению в морские училища. Они получат отличную морскую практику. Почему у нас такого нет?
22.10.88. Кошмар! Это единственная моя вахта, на которой я засыпал на ходу. Сидел на носу с Кшишеком. Он уже давно уснул, а будить бесполезно. Мне в ногу уперся блок, спину трет какой-то фал, и каждый раз все труднее открывать глаза. Приходится время от времени пощипывать себя. Ночь теплая, я сижу в спортивных трусах и в футболке. Нас подхватывают волны. Еле дождался конца вахты и сразу спать.
Утром на завтрак опять был свежий хлеб из Праи. С ним всегда проблемы. Вкусный, он вызывает обмен «любезностями» между нами и поляками, особенно за нашим столом.
Зарядку вел Томек. Сейчас почти никто не лазает после зарядки по вантам. Еще не было дня, кроме камбузов, чтобы я не поднялся на мачту. На подъеме флага капитан сказал, что завтра нас должен подхватить юго-западный ветер. Пойдем на юго-запад. Сейчас температура выше тридцати пяти градусов по Цельсию. Оказывается, до Ресифи мы зайдем на остров Фернанду-ди-Норонья. Вечером потянул ветерок. Поставили кливера и стакселя. Сегодня я впервые серьезно поработал с компьютером, заложил программу умножения.
23.10.88. На ночной вахте хлынул дождь. Сразу все промокли. Пока бегали за «непромоканцами», он кончился. Я стоял на руле один час. Рулилось здорово. Я всегда стараюсь вместо тридцати минут на руле и тридцати у компаса весь час стоять на руле. Читать компас и обезьяну научить можно. Ветер посвежел основательно. Поставили все стакселя, два кливера и грот. Здорово несемся!
Когда мы стояли на носу, с левого борта замелькали вспышки молний. Там, видимо, плохая погода. Но и у нас ветер крепчает. Утром капитан сказал, что мы вошли в зону пассата. До Ресифи тысяча миль. Перед уроками был аврал. Поставили бизань, фок, летучий кливер и апсель. Скорость сразу подскочила до десяти и более узлов. Если погода не изменится, то через четыре дня будем в Ресифи. Впереди, прямо по носу, тучки и небо серо-стального цвета. Это сильный шквал. Но, по-моему, он пройдет мимо. А жаль.
Сейчас у нас капитанский час. Вася сгорел на солнце, и Барановский предупредил нас, чтобы были осторожными. К экватору мы должны подойти чистыми, хорошо выглядеть. Доктор даст заключение, что мы можем пересекать экватор. Черти нас будут крестить, давать имена.
Надо будет взять на «Погории» рекомендацию для поступления в морское училище. В тропиках мы будем до Рио-де-Жанейро, а с Комодоро-Ривадавия начнется холодная погода. Двадцатого декабря участники первого этапа должны вылететь из Буэнос-Айреса. В Буэносе у нас будет три свободных дня.
Ветер заметно стих и зашел. Мы убрали все прямые и подобрали шкоты косых парусов. Скорость около пяти узлов. На дневной вахте делали юбочки для праздника пересечения экватора: веревка, и к ней привязывается много других тоненьких. Я забыл, как она называется.
Сегодня у Ярека день рождения. Ему двадцать четыре года. Вечером все собрались в классе. Принесли кексы, сок, притащили гитару и губную гармошку. Капитан подарил Яреку, как и Мачеку, свою книгу о парусе на польском языке. Было спето много песен. Я пел и отбивал ритм пластиковыми ложками связанными веревочкой. На вечере прозвучала польская песня, придуманная на «Погории»: о камбузе, о Лешеке и о многом другом. Юмористическая. Мы решили придумать песню советского экипажа.
24.10.88. Камбуз. Сегодня я работаю в центре. К нам, в камбузный наряд, перевели Бартека, потому что раньше дела у нас шли не очень. Теперь полегче. Утром капитан сказал, что до Ресифи осталось шестьсот миль. Какая-то путаница. Вчера была тысяча миль, а сегодня на четыреста миль меньше. Ну ладно, главное, что дня через три-четыре будем либо в Ресифи, либо на острове Фернанду-ди-Норонья.
После завтрака был парусный аврал. Камбуз тоже должен помогать ставить паруса. Мы поставили все прямые, все стакселя, кливера. Грот и бизань стояли раньше. Потом я навел порядок в кают-компании, вышел на палубу и сразу же помчался за фотоаппаратом. Наверху хлещет дождь, шквальный ветер, мы идем с креном по фальшборт, скорость десять узлов. На мостике стоят капитан и Анджей, без рубашек. Я спросил капитана, можно ли его сфотографировать. Думал, не согласится. Согласился, еще и попросил Ярека щелкнуть меня рядом с собой. Не переживу, если эта фотография не получится. Шквал скоро закончился. Жалко, что мой день рождения приходится на самый конец путешествия. Барановский дарит всем именинникам свою книгу о парусе. Я очень хочу иметь ее. Думаю, в этом нет ничего плохого.
Только что на нас налетел большой шквал. Идем с креном по шпигаты, дождь хлещет почти как град, парни «принимают душ» на носу. Скорость десять-двенадцать узлов. Я только что чуть не угробил семь тарелок: помыл, поставил на стол, открыл шкафчик, и тут качнуло. Тарелки поехали, свалились со стола, и я поймал их пачкой на лету, как голкипер. Рядом облегченно вздохнул и засмеялся Клив. А у меня еще долго не могло восстановиться дыхание. Парни вместе с Яреком решили облиться из брандспойта. Он подсоединяется около входа в наш кубрик. Но его плохо состыковали, и когда я вошел в коридор, там было почти по колено воды. Немного намок шкаф с постельным бельем. Вода попала к нам в кубрик и в амбулаторию, к доктору, которая расположена напротив нас. Крен тридцать градусов. Аврал.
Прошла три часа. Перед самым ужином опять парусный аврал. Выбежал на палубу — мама мия! Вот чего я ждал все время! Сильный ветер, галф-винд. Волны выросли, дождь будто сошел с ума. Грот треснул по шву на метр у самого гафеля. Haша вахта почему-то должна была работать на бом- брам-pee. Поднялись на него я, Марьян и Матеуш. Внизу ванты стоят твердо, а здесь сильно вибрируют. Когда «Погорию» кладет с борта на борт, вообще дух захватывает. С меня стекают струи воды и под углом в сорок пять градусов уносятся ветром. Такое не забывается. Мы втроем убрали бом-брам сель, потом спустились и подобрали левую часть фока. Конец аврала. Я понесся сервировать стол для офицеров. Переоделся. На ужин была клубника. Капитан съел порцию и попросил еще чуть-чуть. Я пошел на камбуз и говорю: «Шеф, капитану еще чуть-чуть». Кок навалил такую гору, что мне стало не по себе. Я не знал, как к этому отнесется кэп, но вываливать не было времени, и я все отнес Барановскому. Он сделал большие глаза и спрашивает: «Почему так много?» Я отвечаю: «Специально для капитана». Он подумал и не стал отказываться. В конце ужина кэп сказал, что сервировка была хорошая. Первый раз похвалил нас. Будем надеяться, не последний.
Во время сильного ветра крен достигал тридцати градусов. Я счастлив: взял у Ярека книгу Барановского, посмотреть. Очень интересная. В основном о навигации, о ветрах и течениях в море.
На подъеме флага капитан сказал, что мы ушли от Праи на сто сорок миль. Еще он сказал, что море всегда мстит за халатность. Если ты сделал что-нибудь небрежно, оно накажет.
С утра, как обычно, уроки. После уроков вахта. Ветер скисает, делаем четыре-пять узлов. Обед вкусный. После обеда наша вахта впервые ставит кливера. Вечером я пошел к Анджею, чтобы он объяснил мне некоторые моменты в навигации. Но вскоре прозвучали звонки тревоги «Человек за бортом!». После этой тревоги — парусный аврал. Мы несли все паруса, и теперь нужно убрать их. Справились очень быстро, капитан похвалил нас и сказал, что этот опыт пригодится нам в Аргентине, на юге. Я с ним согласен. Там будет здорово. Сейчас мы вошли в зону, где нет ветра, и только маленькие порывы дуют во всех направлениях. Эта зона тянется на триста миль. Поэтому около двух суток мы будем идти под машиной.
Я спросил Анджея о будущих планах «Погории». Сразу после окончания рейса она станет на ремонт в Щетине. Потом пойдет в Канаду с экипажем польских школьников. В Канаде произойдет замена: поляки полетят назад в Польшу, а на судно придут канадцы, на год-два старше нас. На баркентине останется штатный польский экипаж. Языки общения — английский и французский, потому что во многих провинциях Канады говорят только на французском. Этот рейс будет вдоль всех побережий Атлантического океана, с заходом в Средиземное море. Начнется он в сентябре в Монреале в начале учебного года и будет продолжаться десять месяцев. Это очень интересно.
Сначала планировалось провести совместное плавание канадцев и поляков. Но у канадцев специальная программа обучения с морским уклоном: морская биология, морская география, усложненная навигация и другие науки. Этих парней будут специально готовить к поступлению в морские училища. Они получат отличную морскую практику. Почему у нас такого нет?
22.10.88. Кошмар! Это единственная моя вахта, на которой я засыпал на ходу. Сидел на носу с Кшишеком. Он уже давно уснул, а будить бесполезно. Мне в ногу уперся блок, спину трет какой-то фал, и каждый раз все труднее открывать глаза. Приходится время от времени пощипывать себя. Ночь теплая, я сижу в спортивных трусах и в футболке. Нас подхватывают волны. Еле дождался конца вахты и сразу спать.
Утром на завтрак опять был свежий хлеб из Праи. С ним всегда проблемы. Вкусный, он вызывает обмен «любезностями» между нами и поляками, особенно за нашим столом.
Зарядку вел Томек. Сейчас почти никто не лазает после зарядки по вантам. Еще не было дня, кроме камбузов, чтобы я не поднялся на мачту. На подъеме флага капитан сказал, что завтра нас должен подхватить юго-западный ветер. Пойдем на юго-запад. Сейчас температура выше тридцати пяти градусов по Цельсию. Оказывается, до Ресифи мы зайдем на остров Фернанду-ди-Норонья. Вечером потянул ветерок. Поставили кливера и стакселя. Сегодня я впервые серьезно поработал с компьютером, заложил программу умножения.
23.10.88. На ночной вахте хлынул дождь. Сразу все промокли. Пока бегали за «непромоканцами», он кончился. Я стоял на руле один час. Рулилось здорово. Я всегда стараюсь вместо тридцати минут на руле и тридцати у компаса весь час стоять на руле. Читать компас и обезьяну научить можно. Ветер посвежел основательно. Поставили все стакселя, два кливера и грот. Здорово несемся!
Когда мы стояли на носу, с левого борта замелькали вспышки молний. Там, видимо, плохая погода. Но и у нас ветер крепчает. Утром капитан сказал, что мы вошли в зону пассата. До Ресифи тысяча миль. Перед уроками был аврал. Поставили бизань, фок, летучий кливер и апсель. Скорость сразу подскочила до десяти и более узлов. Если погода не изменится, то через четыре дня будем в Ресифи. Впереди, прямо по носу, тучки и небо серо-стального цвета. Это сильный шквал. Но, по-моему, он пройдет мимо. А жаль.
Сейчас у нас капитанский час. Вася сгорел на солнце, и Барановский предупредил нас, чтобы были осторожными. К экватору мы должны подойти чистыми, хорошо выглядеть. Доктор даст заключение, что мы можем пересекать экватор. Черти нас будут крестить, давать имена.
Надо будет взять на «Погории» рекомендацию для поступления в морское училище. В тропиках мы будем до Рио-де-Жанейро, а с Комодоро-Ривадавия начнется холодная погода. Двадцатого декабря участники первого этапа должны вылететь из Буэнос-Айреса. В Буэносе у нас будет три свободных дня.
Ветер заметно стих и зашел. Мы убрали все прямые и подобрали шкоты косых парусов. Скорость около пяти узлов. На дневной вахте делали юбочки для праздника пересечения экватора: веревка, и к ней привязывается много других тоненьких. Я забыл, как она называется.
Сегодня у Ярека день рождения. Ему двадцать четыре года. Вечером все собрались в классе. Принесли кексы, сок, притащили гитару и губную гармошку. Капитан подарил Яреку, как и Мачеку, свою книгу о парусе на польском языке. Было спето много песен. Я пел и отбивал ритм пластиковыми ложками связанными веревочкой. На вечере прозвучала польская песня, придуманная на «Погории»: о камбузе, о Лешеке и о многом другом. Юмористическая. Мы решили придумать песню советского экипажа.
24.10.88. Камбуз. Сегодня я работаю в центре. К нам, в камбузный наряд, перевели Бартека, потому что раньше дела у нас шли не очень. Теперь полегче. Утром капитан сказал, что до Ресифи осталось шестьсот миль. Какая-то путаница. Вчера была тысяча миль, а сегодня на четыреста миль меньше. Ну ладно, главное, что дня через три-четыре будем либо в Ресифи, либо на острове Фернанду-ди-Норонья.
После завтрака был парусный аврал. Камбуз тоже должен помогать ставить паруса. Мы поставили все прямые, все стакселя, кливера. Грот и бизань стояли раньше. Потом я навел порядок в кают-компании, вышел на палубу и сразу же помчался за фотоаппаратом. Наверху хлещет дождь, шквальный ветер, мы идем с креном по фальшборт, скорость десять узлов. На мостике стоят капитан и Анджей, без рубашек. Я спросил капитана, можно ли его сфотографировать. Думал, не согласится. Согласился, еще и попросил Ярека щелкнуть меня рядом с собой. Не переживу, если эта фотография не получится. Шквал скоро закончился. Жалко, что мой день рождения приходится на самый конец путешествия. Барановский дарит всем именинникам свою книгу о парусе. Я очень хочу иметь ее. Думаю, в этом нет ничего плохого.
Только что на нас налетел большой шквал. Идем с креном по шпигаты, дождь хлещет почти как град, парни «принимают душ» на носу. Скорость десять-двенадцать узлов. Я только что чуть не угробил семь тарелок: помыл, поставил на стол, открыл шкафчик, и тут качнуло. Тарелки поехали, свалились со стола, и я поймал их пачкой на лету, как голкипер. Рядом облегченно вздохнул и засмеялся Клив. А у меня еще долго не могло восстановиться дыхание. Парни вместе с Яреком решили облиться из брандспойта. Он подсоединяется около входа в наш кубрик. Но его плохо состыковали, и когда я вошел в коридор, там было почти по колено воды. Немного намок шкаф с постельным бельем. Вода попала к нам в кубрик и в амбулаторию, к доктору, которая расположена напротив нас. Крен тридцать градусов. Аврал.
Прошла три часа. Перед самым ужином опять парусный аврал. Выбежал на палубу — мама мия! Вот чего я ждал все время! Сильный ветер, галф-винд. Волны выросли, дождь будто сошел с ума. Грот треснул по шву на метр у самого гафеля. Haша вахта почему-то должна была работать на бом- брам-pee. Поднялись на него я, Марьян и Матеуш. Внизу ванты стоят твердо, а здесь сильно вибрируют. Когда «Погорию» кладет с борта на борт, вообще дух захватывает. С меня стекают струи воды и под углом в сорок пять градусов уносятся ветром. Такое не забывается. Мы втроем убрали бом-брам сель, потом спустились и подобрали левую часть фока. Конец аврала. Я понесся сервировать стол для офицеров. Переоделся. На ужин была клубника. Капитан съел порцию и попросил еще чуть-чуть. Я пошел на камбуз и говорю: «Шеф, капитану еще чуть-чуть». Кок навалил такую гору, что мне стало не по себе. Я не знал, как к этому отнесется кэп, но вываливать не было времени, и я все отнес Барановскому. Он сделал большие глаза и спрашивает: «Почему так много?» Я отвечаю: «Специально для капитана». Он подумал и не стал отказываться. В конце ужина кэп сказал, что сервировка была хорошая. Первый раз похвалил нас. Будем надеяться, не последний.
Во время сильного ветра крен достигал тридцати градусов. Я счастлив: взял у Ярека книгу Барановского, посмотреть. Очень интересная. В основном о навигации, о ветрах и течениях в море.
Книга А.Л. Лысенко "Школа под парусами"
25.10.88. На вахте мы сняли прямые паруса. Все-таки до Ресифи осталось восемьсот миль, вчера я ошибся. Ветер и волна в бейдевинд. Скорость небольшая, около четырех узлов. После уроков убрали прямые паруса. Скорость вообще упала. Когда стоял на руле, подошел шквал. Хороший, с дождичком. Несколько минут почти не было видно компаса. Я был в рубашке и шортах. «Непромоканцы» принесли, когда дождик кончился. До экватора осталось сто миль. Завтра днем мы должны пересечь его. Это, вероятно, самое короткое описание дня, но я хочу выспаться, чтобы не клевать носом на вахте. Один раз уже было: сплю всего пять часов в сутки. В десять часов вечера раздался звонок тревоги «Человек за бортом!». Все выбежали на палубу в спасательных жилетах. Никого, вроде, за бортом нет. Марьян запустил ракету. Вдруг с носа раздались истошные вопли. Ярек и Ричард — черти — хлещут всех подряд плетками из канатов, кричат, толкаются. Марьюш «заделался» под жабу: в ластах и зеленой одежде, Марек стал ставить каждому на лоб печать «Н». Потом нас загнали на нос и, отхлестав, заставили спуститься вниз через носовой люк. Это еще не праздник. Праздник будет завтра днем. Офицеров, кроме кэпа, Анджея и Марьяна, тоже пропустили через эту процедуру. Буйство продолжалось двадцать минут. Так все и отправились спать с печатями на лбу, а у кого и на щеках. На ночной вахте пошел дождь, и пришлось надеть бушлат, чтобы не замерзнуть. Подошли к экватору, а такой холод. Огромная луна сначала была похожа на солнце, но когда поднялась высоко, все сомнения рассеялись. Ветер ровный. Мы идем под всеми прямыми (кроме фока), стакселями, гротом и бизанью. С небольшим креном в десять-пятнадцать градусов. Рулилось хорошо. На лук-ауте поболтали с Матеушем.
26.10.88. С утра была необыкновенная радуга. На подъеме флага капитан сказал, что в пятнадцать часов будем символически пересекать экватор. До Ресифи осталось шестьсот миль. Еще раз напомнил, что надо беречь тарелки, кружки. Из-за качки их осталось очень мало.
Вчера Матеуш показал мне книгу, написанную Барановским о его путешествиях «автостопом» по США и Канаде. Чтобы путешествовать, Барановскому приходилось подрабатывать на фермах, в кафе, на яхтах миллионеров и в других местах. Говорят, очень интересная книга. Уроки прошли нормально. Тесты один за другим. После уроков обед, а потом вахта. Я стал на руль. Парусность большая, а управлять легко. Даже Анджей похвалил, а это бывает редко. Уже начались приготовления к пересечению экватора. На нос завели конец и пропустили его у воды вдоль всей «Погории». На самом носу прикрепили табличку со словом «экватор» на трех языках. Вдоль первой надстройки натянули брезент, приготовили брандспойты. Затем из четырех кранцев соорудили нечто, похожее на две восьмерки, между которыми нужно пролезть. Как это будет, подробнее опишу потом. Я стоял на лук-ауте, так что, когда мы пересекли экватор и «Погория» дала по такому случаю гудок, я первым перешел его. Затем свита Нептуна (им был Жимовит Бараньский) выгнала всех на палубу. Черти изрядно похлестали нас плетьми, и мы построились на подветренном борту. Все заблаговременно сняли одежду и стояли в одних плавках. И тут с наветренного борта зажгли дымовую шашку. Нам пришлось стоять в клубах оранжевого дыма. Затем началось... Нас загнали в форпик. Крохотное помещение вместило всего восемнадцать человек. Остальных всунули в следующее, тоже на носу. Мы стояли так плотно стиснутые со всех сторон, что даже сильная качка не мешала. Не могли сдвинуться с места. Минут через двадцать нас стали по очереди вытаскивать оттуда. Я был одним из последних и мог слушать вопли «пионеров» с палубы. Но настал и мой черед. Черти — Ричард и Ярек, в набедренных повязках и все измазанные черной гадостью, вытащили меня из форпика и, время от времени похлестывая, передали в руки Богуша и Малгоши. Богуслав начал с того, что окатил мощнейшей струей воды из брандспойта. Потом попросил перечислить все паруса «Погории» и пытался заставить меня петь «Подмосковные вечера». Ну уж, дудки! Это издевательство. «Фиг вам с Малгошей», — сказал я про себя и пополз на коленях (так надо) под брезент. Богуш начал поливать меня со спины. Это было терпимо, но вдруг я почувствовал мощную струю еще и спереди. Это старался интендант из другого брандспойта. Струя била в голову и плечи. Еле дополз. И в этот момент меня сунули между кранцами. Но ничего! Я мокрый, выскользнул. Тут же меня подхватила Эльжбета и увела в свои владения под названием «Интернациональная парикмахерская». Везде висят таблички: «Моем, стрижем, бреем». В углу стоит тумба с камбуза для разделки мяса, а над ней — крышка от унитаза с надписью «Добро пожаловать!» Я сел на тумбу и чуть не взвыл от «удовольствия». На ней ровным слоем лежали кнопки. Эльжбета просунула мою голову в крышку, и получилось, как в рамке. Затем я был трижды тщательно намылен какими-то тремя разными гадостями. Потом, слава богу, отпустили. Следующим этапом был Свежий воздух. Так называемый «горный». Меня подняли за страховочный конец каким-то фалом на высоту около трех метров и стали поливать из брандспойтов. Полуживым я опустился на палубу и сразу попал в руки доктора Анджея. Ему с удовольствием ассистировали те, кто уже прошел все этапы. Мне надели на руки петли и с криками: «Алексей слишком короткий!» — стали растягивать за ноги и раскатывать, как блин, кранцем. Затем Анджей достал штуковину для прокачки раковин и унитазов. Она была вся измазана машинным маслом. Доктор стал меня ею слушать, как стетоскопом. Потом намазал солидолом грудь от кашля и передал во вторую часть лечебницы. Там стоял огромный пластиковый бак для мусора, наполненный водой, смешанной с диторгентом, зелеными бананами, гнилыми финиками,и другой гадостью. В этом баке надо было ополоснуть ноги и волосы. Затем самое трудное для меня задание: съесть бутерброд с маслом, перцем, соусом, зеленым фиником и бананом. После него жутко захотелось пить. Мне дали поварешку с компотом. Я хлебнул... и чуть не вывернул обратно то, что съел на обед. Пришлось полоскать рот соленой водой. Потом я подошел к капитану, Нептуну и его жене (боцману). Поцеловал перченое колено жены Нептуна и получил имя Паралиптус Камчатский. Наконец, я свободен. Сразу под струю соленой воды — смыть с себя все это «дерьмо». А потом уже мы крестили чертей и всю свиту. Ох, и повеселились! Раньше экватор пересекали только четверо из экипажа, поэтому «объектов» нам хватило. Через полчаса собрались на палубе, чтобы пофотографироваться. Потом всех пригласили на корму — выпить немного «Советского шампанского». Затем Малгоша принесла справочник по морской биологии, потому что имена брали оттуда. Кто рыба, кто моллюск, кто краб. В основном, пытались подобрать названия животных, созвучные с именами новых хозяев. Особенно удачно это получалось у Марека. Когда представление окончилось, я поговорил с Анджеем. Он пересекал экватор четыре раза. Пересекал и Полярный круг. После этого плавания хочет остаться дома, чтобы повысить свою врачебную квалификацию. Первый офицер — учитель в средней школе. Сейчас на пенсии и имеет много свободного времени для плаваний. На «Погории» нет ни одного профессионального моряка. Все любители.
Вспомнил еще одну интересную деталь. Когда пересекали экватор, черти разрезали веревку с табличкой на трех языках «Экватор», пронесли концы на корму и выбросили в воду. Нам готовят дипломы о пересечении экватора, куда впишут и наши новые морские — имена.
Вечером мы собрались в классе, чтобы отметить прохождение экватора и день рождения Кшишека. Капитан подарил ему от всего штатного состава галстук и пакет со всякой едой. Потом появился кок с двумя подносами самодельных шоколадок. Вообще-то это гадость, но пришлось для приличия поаплодировать. Затем были спеты все знакомые песни, и мы разошлись спать по кубрикам. До острова Фернанду-ди-Норонья осталось два дня.
27.10.88. Проснулся в 24 часа. Смотрю — все койки пусты. Елки-палки, проспал на вахту, и никто не разбудил. Выбежал на палубу, все уже распределились. Получил второй час. Малгоша хотела «наехать» на меня, но я объяснил все Марьяну, и он меня понял. Он вообще человек неплохой. Вахта прошла нормально. Полутораметровая волна уже воспринимается, как что-то обычное. Скорость около шести узлов. Всю вахту над нами кружилось пять птиц, похожих на чаек, но только побольше. Из-под носа выскакивают стайки летучих рыб и несутся по воздуху параллельно нашему курсу. После вахты успеваю только стянуть одежду и сразу отрубаюсь. Стал писать с большой неохотой. Устал.
Утром, на подъеме флага произошел инцидент. Через пять минут после завтрака подъем флага, а Костя шел чистить ванну — его место приборки. Когда спросили, укомплектована ли третья вахта, Марьян ответил, что Кости нет. Капитан подождал три минуты, потом рассердился и послал Сан Саныча за ним. Прошло еще пять минут, прежде чем они появились на палубе. Я думал, что Константину здорово влетит. Капитан только сказал: «Большое тебе спасибо за то, что ты вышел на подъем флага!»
Завтра утром должен появиться Фернанду-ди-Норонья. Слава богу, а то уже наступает полное безразличие. Берег хоть встряхнет. На уроке навигации я уже смог определить место на карте по всем правилам: по высоте одного маяка, дальности его видимости и углу между яхтой и топом маяка. На вахте после уроков поговорили с Марьяном о том, хочу ли я остаться, об учебе, посоветовался, что купить жене, отцу и детям. Чем мог — помог.
За кормой постоянно висит удочка, а толку нет. Второй час опять стоял на корме. Вспомнил о доме, о парнях. Ох, муторно. Особенно, если представить, что можешь остаться на второй этап. Школа кажется раем. До острова осталось шестьдесят пять миль.
Иногда между нами и американцами возникают небольшие конфликты. Например, на уроке информатики Бартек спросил что-то у Томека. Майк увидел это, подошел к боцману и рассказал ему все. Мы поинтересовались: «Ты всегда так поступаешь, даже с друзьями?». Он ответил: «Да, конечно». Американцы надеются только на свои силы. Ни от кого не ждут помощи и сами не любят помогать.
Ночная вахта прошла нормально. Мы с Матеушем стояли на корме, когда на горизонте появился маячок. Он быстро увеличивался в размерах, и я получил указание держаться на него. Вскоре мы стали убирать все паруса. Матеуш остался на руле, а я помчался помогать на фок-мачте. Потом вернулся на руль. Когда я стал на нос, показались огни. Земля. Заканчивается большой переход. Я, в принципе, даже не заметил его. Как-то «вкатился в колею». Берег встряхивает, потом опять приходится привыкать к морской жизни. Пока шли к острову, время от времени нас подхватывали шквалы и шквалики. До Рио-де-Жанейро будет спокойная жизнь. Потом придется пристегиваться к койке, к обеденному столу, к штурвалу и ко всему, к чему только можно. В Ресифе у нас должно быть пополнение — американцы. Отец Криса и доктор Берне. Он был спонсором Билли. Очень хорошо известен в Куквилле.
Вахта кончилась, и мы с плохим настроением пошли спать, потому что паруса на реях не привязаны и рано утром будет парусный аврал. Спать осталось часа два.
28.10.88. 6.00 Шесть часов утра. Точно, аврал! Увязали паруса за двадцать минут. Остров уже отчетливо вырисовывается. Маяк стоит на высокой скале около тысячи-тысячи пятисот метров. Остров очень маленький, симпатичный. Не верится, что когда-то он был тюрьмой. Своеобразная береговая линия. Прибой разбивается о камни, образуя пену цвета снега. Прямо напротив «Погории» отличный песчаный пляж. Туда мы и пойдем. Около нас штук пять яхт и суперсовременный прогулочный катер.
Капитанский час начал Анджей. Бразилия — самый опасный район в отношении малярии и желтой лихорадки. Теперь раз в неделю мы будем принимать два таблетки от малярии. Сегодня в мире положение с этой болезнью хуже, чем пятнадцать лет назад. Бактерии привыкли к таблеткам. Надо беречься от москитов, особенно по вечерам. Не употреблять мясо и рыбу в сыром виде. То же относится и к воде. На судне ее дезинфицируют хлоркой и специальной лампой.
После обеда перевели время на час назад и стали готовиться к увольнению. Мы с Димкой Ефановым отправились в одной из первых динги. Дно коралловое. Метров за двадцать до берега совсем мелко — не более метра, поэтому пришлось добираться почти вплавь.
Мы решили немножко погулять, подождать наших. Когда вернулись — никого уже не было. Пришлось бродить вдвоем, и мы отправились в крепость, которая находится на скале у самого моря. Туда вела длинная дорога. Около нас тормознула машина, жестами мы объяснили, куда ехать, и через пять минут были на месте.
Крепость старая. Около стен лежат старинные пушки. Крепостные стены местами развалились. Ведутся реставрационные работы. Затем мы пошли на пляж. По пути видели пять лошадей. Из-под ног то и дело выскакивали ящерки, мышки. Сначала решили взобраться на скалу, торчавшую в двадцати метрах. К ней вела узкая каменистая дорожка. Пока шли туда, видели сотни крабов. Это невероятно! Прямо из-под ног выскакивают десятками и с поразительной скоростью разбегаются в разные стороны. С большим трудом поймал двух. За мои старания им пришлось сфотографироваться вместе со мной. Со скалы сделал несколько хороших снимков обрушившихся волн. Потом мы вернулись на пляж. По пути нас остановил мужчина лет тридцати и заговорил по-английски с акцентом. Его яхта стоит в гавани (около восьми метров, две мачты). Он путешествует с женой и сыном. Плавает уже десять лет. Говорит, как многие канадцы, на французском. По-английски изъясняется где-то на моем уровне. Мы хорошо поболтали. Он здесь за месяц построил пятиметровую лодку для ловли рыбы. Хочет посетить нашу страну. Спросил, возможно ли это. Мы его успокоили, сказали, что можно. На пляже, не подумав, полезли в воду, разувшись. Первая же большая волна ударила меня о дно так, что я распорол бедро и колено. Но отступать было поздно. Обулись и опять. Волна у берега около метра. Как ни упирайся в дно, смывает как щепку. Руки, ноги вперемежку. Поэтому мы отплыли подальше, где волна почти не ощущается. Я понырял с маской. Дно потрясающее. Круглые кораллы, разноцветные рыбки, мальки, крабы. Когда выходили из воды, Димка Ефанов чуть не сломал ногу. Волна отошла от берега, мы выскочили из воды и побежали. Сзади нас нарастал новый гребень. Вдруг Димка провалился в одну из ямок в коралловом дне и не успел вылезти — его накрыла волна. Но с ним все в порядке. А вот второй, Мельников чуть не остался в море вместе с рыбами. Они с Костей пошли ловить крабов и свалились в воду. Димка ударился головой. В это время подошла большая волна. Как было дело, описывать не буду — не видел, но после этого Димка почти не мог сам передвигаться. Он разодрал спину, бок и ногу. Особенно досталось спине: по ней будто граблями прошлись. С Костей же все нормально. Димку сразу вытащили на берег. Попросили местных парней отвезти его на «Погорию». У Анджея глаза на лоб полезли, когда он увидел окровавленного Димона. Раны обработали, замотали бинтами. Вроде отошел.
Планы нашего плавания меняются на ходу. После Рио-де-Жанейро идем в Риу-Гранди. Это тоже бразильский порт. Потом Аргентина — Буэнос-Айрес, и это, видимо, конец первого этапа. Валеру, Диму Ефанова, Сан Саныча это даже обрадовало. В Буэнос-Айресе будем где-то восьмого октября. Там десять дней поживем в семьях членов какой-то польской организации и числа восемнадцатого — самолетом в Москву. Костю страшно огорчило, что он не побывает на Огненной Земле.
У меня есть маленький шанс остаться. Тогда для меня наиболее трудная вторая часть станет еще длиннее, а значит, еще труднее. После первого этапа будут меняться Клив и Ричард. Это точно. Димка Ефанов сказал, что на второй этап приедут либо Галкин, либо Вьюгин. Это здорово, а то Саныч — какой-то безвольный.
Ночью на берегу был большой карнавал, и вечером от «Погории» отошла динги, полная офицеров. Вот уж повеселятся.
26.10.88. С утра была необыкновенная радуга. На подъеме флага капитан сказал, что в пятнадцать часов будем символически пересекать экватор. До Ресифи осталось шестьсот миль. Еще раз напомнил, что надо беречь тарелки, кружки. Из-за качки их осталось очень мало.
Вчера Матеуш показал мне книгу, написанную Барановским о его путешествиях «автостопом» по США и Канаде. Чтобы путешествовать, Барановскому приходилось подрабатывать на фермах, в кафе, на яхтах миллионеров и в других местах. Говорят, очень интересная книга. Уроки прошли нормально. Тесты один за другим. После уроков обед, а потом вахта. Я стал на руль. Парусность большая, а управлять легко. Даже Анджей похвалил, а это бывает редко. Уже начались приготовления к пересечению экватора. На нос завели конец и пропустили его у воды вдоль всей «Погории». На самом носу прикрепили табличку со словом «экватор» на трех языках. Вдоль первой надстройки натянули брезент, приготовили брандспойты. Затем из четырех кранцев соорудили нечто, похожее на две восьмерки, между которыми нужно пролезть. Как это будет, подробнее опишу потом. Я стоял на лук-ауте, так что, когда мы пересекли экватор и «Погория» дала по такому случаю гудок, я первым перешел его. Затем свита Нептуна (им был Жимовит Бараньский) выгнала всех на палубу. Черти изрядно похлестали нас плетьми, и мы построились на подветренном борту. Все заблаговременно сняли одежду и стояли в одних плавках. И тут с наветренного борта зажгли дымовую шашку. Нам пришлось стоять в клубах оранжевого дыма. Затем началось... Нас загнали в форпик. Крохотное помещение вместило всего восемнадцать человек. Остальных всунули в следующее, тоже на носу. Мы стояли так плотно стиснутые со всех сторон, что даже сильная качка не мешала. Не могли сдвинуться с места. Минут через двадцать нас стали по очереди вытаскивать оттуда. Я был одним из последних и мог слушать вопли «пионеров» с палубы. Но настал и мой черед. Черти — Ричард и Ярек, в набедренных повязках и все измазанные черной гадостью, вытащили меня из форпика и, время от времени похлестывая, передали в руки Богуша и Малгоши. Богуслав начал с того, что окатил мощнейшей струей воды из брандспойта. Потом попросил перечислить все паруса «Погории» и пытался заставить меня петь «Подмосковные вечера». Ну уж, дудки! Это издевательство. «Фиг вам с Малгошей», — сказал я про себя и пополз на коленях (так надо) под брезент. Богуш начал поливать меня со спины. Это было терпимо, но вдруг я почувствовал мощную струю еще и спереди. Это старался интендант из другого брандспойта. Струя била в голову и плечи. Еле дополз. И в этот момент меня сунули между кранцами. Но ничего! Я мокрый, выскользнул. Тут же меня подхватила Эльжбета и увела в свои владения под названием «Интернациональная парикмахерская». Везде висят таблички: «Моем, стрижем, бреем». В углу стоит тумба с камбуза для разделки мяса, а над ней — крышка от унитаза с надписью «Добро пожаловать!» Я сел на тумбу и чуть не взвыл от «удовольствия». На ней ровным слоем лежали кнопки. Эльжбета просунула мою голову в крышку, и получилось, как в рамке. Затем я был трижды тщательно намылен какими-то тремя разными гадостями. Потом, слава богу, отпустили. Следующим этапом был Свежий воздух. Так называемый «горный». Меня подняли за страховочный конец каким-то фалом на высоту около трех метров и стали поливать из брандспойтов. Полуживым я опустился на палубу и сразу попал в руки доктора Анджея. Ему с удовольствием ассистировали те, кто уже прошел все этапы. Мне надели на руки петли и с криками: «Алексей слишком короткий!» — стали растягивать за ноги и раскатывать, как блин, кранцем. Затем Анджей достал штуковину для прокачки раковин и унитазов. Она была вся измазана машинным маслом. Доктор стал меня ею слушать, как стетоскопом. Потом намазал солидолом грудь от кашля и передал во вторую часть лечебницы. Там стоял огромный пластиковый бак для мусора, наполненный водой, смешанной с диторгентом, зелеными бананами, гнилыми финиками,и другой гадостью. В этом баке надо было ополоснуть ноги и волосы. Затем самое трудное для меня задание: съесть бутерброд с маслом, перцем, соусом, зеленым фиником и бананом. После него жутко захотелось пить. Мне дали поварешку с компотом. Я хлебнул... и чуть не вывернул обратно то, что съел на обед. Пришлось полоскать рот соленой водой. Потом я подошел к капитану, Нептуну и его жене (боцману). Поцеловал перченое колено жены Нептуна и получил имя Паралиптус Камчатский. Наконец, я свободен. Сразу под струю соленой воды — смыть с себя все это «дерьмо». А потом уже мы крестили чертей и всю свиту. Ох, и повеселились! Раньше экватор пересекали только четверо из экипажа, поэтому «объектов» нам хватило. Через полчаса собрались на палубе, чтобы пофотографироваться. Потом всех пригласили на корму — выпить немного «Советского шампанского». Затем Малгоша принесла справочник по морской биологии, потому что имена брали оттуда. Кто рыба, кто моллюск, кто краб. В основном, пытались подобрать названия животных, созвучные с именами новых хозяев. Особенно удачно это получалось у Марека. Когда представление окончилось, я поговорил с Анджеем. Он пересекал экватор четыре раза. Пересекал и Полярный круг. После этого плавания хочет остаться дома, чтобы повысить свою врачебную квалификацию. Первый офицер — учитель в средней школе. Сейчас на пенсии и имеет много свободного времени для плаваний. На «Погории» нет ни одного профессионального моряка. Все любители.
Вспомнил еще одну интересную деталь. Когда пересекали экватор, черти разрезали веревку с табличкой на трех языках «Экватор», пронесли концы на корму и выбросили в воду. Нам готовят дипломы о пересечении экватора, куда впишут и наши новые морские — имена.
Вечером мы собрались в классе, чтобы отметить прохождение экватора и день рождения Кшишека. Капитан подарил ему от всего штатного состава галстук и пакет со всякой едой. Потом появился кок с двумя подносами самодельных шоколадок. Вообще-то это гадость, но пришлось для приличия поаплодировать. Затем были спеты все знакомые песни, и мы разошлись спать по кубрикам. До острова Фернанду-ди-Норонья осталось два дня.
27.10.88. Проснулся в 24 часа. Смотрю — все койки пусты. Елки-палки, проспал на вахту, и никто не разбудил. Выбежал на палубу, все уже распределились. Получил второй час. Малгоша хотела «наехать» на меня, но я объяснил все Марьяну, и он меня понял. Он вообще человек неплохой. Вахта прошла нормально. Полутораметровая волна уже воспринимается, как что-то обычное. Скорость около шести узлов. Всю вахту над нами кружилось пять птиц, похожих на чаек, но только побольше. Из-под носа выскакивают стайки летучих рыб и несутся по воздуху параллельно нашему курсу. После вахты успеваю только стянуть одежду и сразу отрубаюсь. Стал писать с большой неохотой. Устал.
Утром, на подъеме флага произошел инцидент. Через пять минут после завтрака подъем флага, а Костя шел чистить ванну — его место приборки. Когда спросили, укомплектована ли третья вахта, Марьян ответил, что Кости нет. Капитан подождал три минуты, потом рассердился и послал Сан Саныча за ним. Прошло еще пять минут, прежде чем они появились на палубе. Я думал, что Константину здорово влетит. Капитан только сказал: «Большое тебе спасибо за то, что ты вышел на подъем флага!»
Завтра утром должен появиться Фернанду-ди-Норонья. Слава богу, а то уже наступает полное безразличие. Берег хоть встряхнет. На уроке навигации я уже смог определить место на карте по всем правилам: по высоте одного маяка, дальности его видимости и углу между яхтой и топом маяка. На вахте после уроков поговорили с Марьяном о том, хочу ли я остаться, об учебе, посоветовался, что купить жене, отцу и детям. Чем мог — помог.
За кормой постоянно висит удочка, а толку нет. Второй час опять стоял на корме. Вспомнил о доме, о парнях. Ох, муторно. Особенно, если представить, что можешь остаться на второй этап. Школа кажется раем. До острова осталось шестьдесят пять миль.
Иногда между нами и американцами возникают небольшие конфликты. Например, на уроке информатики Бартек спросил что-то у Томека. Майк увидел это, подошел к боцману и рассказал ему все. Мы поинтересовались: «Ты всегда так поступаешь, даже с друзьями?». Он ответил: «Да, конечно». Американцы надеются только на свои силы. Ни от кого не ждут помощи и сами не любят помогать.
Ночная вахта прошла нормально. Мы с Матеушем стояли на корме, когда на горизонте появился маячок. Он быстро увеличивался в размерах, и я получил указание держаться на него. Вскоре мы стали убирать все паруса. Матеуш остался на руле, а я помчался помогать на фок-мачте. Потом вернулся на руль. Когда я стал на нос, показались огни. Земля. Заканчивается большой переход. Я, в принципе, даже не заметил его. Как-то «вкатился в колею». Берег встряхивает, потом опять приходится привыкать к морской жизни. Пока шли к острову, время от времени нас подхватывали шквалы и шквалики. До Рио-де-Жанейро будет спокойная жизнь. Потом придется пристегиваться к койке, к обеденному столу, к штурвалу и ко всему, к чему только можно. В Ресифе у нас должно быть пополнение — американцы. Отец Криса и доктор Берне. Он был спонсором Билли. Очень хорошо известен в Куквилле.
Вахта кончилась, и мы с плохим настроением пошли спать, потому что паруса на реях не привязаны и рано утром будет парусный аврал. Спать осталось часа два.
28.10.88. 6.00 Шесть часов утра. Точно, аврал! Увязали паруса за двадцать минут. Остров уже отчетливо вырисовывается. Маяк стоит на высокой скале около тысячи-тысячи пятисот метров. Остров очень маленький, симпатичный. Не верится, что когда-то он был тюрьмой. Своеобразная береговая линия. Прибой разбивается о камни, образуя пену цвета снега. Прямо напротив «Погории» отличный песчаный пляж. Туда мы и пойдем. Около нас штук пять яхт и суперсовременный прогулочный катер.
Капитанский час начал Анджей. Бразилия — самый опасный район в отношении малярии и желтой лихорадки. Теперь раз в неделю мы будем принимать два таблетки от малярии. Сегодня в мире положение с этой болезнью хуже, чем пятнадцать лет назад. Бактерии привыкли к таблеткам. Надо беречься от москитов, особенно по вечерам. Не употреблять мясо и рыбу в сыром виде. То же относится и к воде. На судне ее дезинфицируют хлоркой и специальной лампой.
После обеда перевели время на час назад и стали готовиться к увольнению. Мы с Димкой Ефановым отправились в одной из первых динги. Дно коралловое. Метров за двадцать до берега совсем мелко — не более метра, поэтому пришлось добираться почти вплавь.
Мы решили немножко погулять, подождать наших. Когда вернулись — никого уже не было. Пришлось бродить вдвоем, и мы отправились в крепость, которая находится на скале у самого моря. Туда вела длинная дорога. Около нас тормознула машина, жестами мы объяснили, куда ехать, и через пять минут были на месте.
Крепость старая. Около стен лежат старинные пушки. Крепостные стены местами развалились. Ведутся реставрационные работы. Затем мы пошли на пляж. По пути видели пять лошадей. Из-под ног то и дело выскакивали ящерки, мышки. Сначала решили взобраться на скалу, торчавшую в двадцати метрах. К ней вела узкая каменистая дорожка. Пока шли туда, видели сотни крабов. Это невероятно! Прямо из-под ног выскакивают десятками и с поразительной скоростью разбегаются в разные стороны. С большим трудом поймал двух. За мои старания им пришлось сфотографироваться вместе со мной. Со скалы сделал несколько хороших снимков обрушившихся волн. Потом мы вернулись на пляж. По пути нас остановил мужчина лет тридцати и заговорил по-английски с акцентом. Его яхта стоит в гавани (около восьми метров, две мачты). Он путешествует с женой и сыном. Плавает уже десять лет. Говорит, как многие канадцы, на французском. По-английски изъясняется где-то на моем уровне. Мы хорошо поболтали. Он здесь за месяц построил пятиметровую лодку для ловли рыбы. Хочет посетить нашу страну. Спросил, возможно ли это. Мы его успокоили, сказали, что можно. На пляже, не подумав, полезли в воду, разувшись. Первая же большая волна ударила меня о дно так, что я распорол бедро и колено. Но отступать было поздно. Обулись и опять. Волна у берега около метра. Как ни упирайся в дно, смывает как щепку. Руки, ноги вперемежку. Поэтому мы отплыли подальше, где волна почти не ощущается. Я понырял с маской. Дно потрясающее. Круглые кораллы, разноцветные рыбки, мальки, крабы. Когда выходили из воды, Димка Ефанов чуть не сломал ногу. Волна отошла от берега, мы выскочили из воды и побежали. Сзади нас нарастал новый гребень. Вдруг Димка провалился в одну из ямок в коралловом дне и не успел вылезти — его накрыла волна. Но с ним все в порядке. А вот второй, Мельников чуть не остался в море вместе с рыбами. Они с Костей пошли ловить крабов и свалились в воду. Димка ударился головой. В это время подошла большая волна. Как было дело, описывать не буду — не видел, но после этого Димка почти не мог сам передвигаться. Он разодрал спину, бок и ногу. Особенно досталось спине: по ней будто граблями прошлись. С Костей же все нормально. Димку сразу вытащили на берег. Попросили местных парней отвезти его на «Погорию». У Анджея глаза на лоб полезли, когда он увидел окровавленного Димона. Раны обработали, замотали бинтами. Вроде отошел.
Планы нашего плавания меняются на ходу. После Рио-де-Жанейро идем в Риу-Гранди. Это тоже бразильский порт. Потом Аргентина — Буэнос-Айрес, и это, видимо, конец первого этапа. Валеру, Диму Ефанова, Сан Саныча это даже обрадовало. В Буэнос-Айресе будем где-то восьмого октября. Там десять дней поживем в семьях членов какой-то польской организации и числа восемнадцатого — самолетом в Москву. Костю страшно огорчило, что он не побывает на Огненной Земле.
У меня есть маленький шанс остаться. Тогда для меня наиболее трудная вторая часть станет еще длиннее, а значит, еще труднее. После первого этапа будут меняться Клив и Ричард. Это точно. Димка Ефанов сказал, что на второй этап приедут либо Галкин, либо Вьюгин. Это здорово, а то Саныч — какой-то безвольный.
Ночью на берегу был большой карнавал, и вечером от «Погории» отошла динги, полная офицеров. Вот уж повеселятся.
Книга А.Л. Лысенко "Школа под парусами"
29.10.88. Сегодня у меня камбуз. Попал в центр, хотя вместо меня здесь должен быть Кастл. Но этот медлительный поросенок, как всегда, все запорет, и тогда у нас будет камбуз на следующий день. Наши парни «откопали» отличный пляж, и я хочу сходить туда. Просто отдохнуть. Утром капитан сказал, что до обеда все останутся на судне мыть борта и ватерлинию перед Бразилией. На берег пойдем только после обеда.
Я взял у Саныча кассету с Высоцким, и когда вдумался в смысл его песен, мурашки пробежали по коже. Какое серьезное обвинение! Какие откровенные слова и в какое время! Такого я еще не слышал ни у кого. Это почти невероятно!
Кок обругал меня за то, что я просыпал чуть-чуть муки на палубу. Потом буркнул что-то по-польски. Обычно я понимаю, а тут не разобрал. Я сказал ему об этом. Он еще что-то пробормотал, опять по-польски. Что — я не понял. Вот тут-то я впервые разозлился так, что, если бы он мне еще что-нибудь сказал, я бы ему всю муку рассыпал ровным слоем по всей палубе. Я со злости стукнул кулаком в переборку и вышел из камбуза. Смотрю — через десять минут кок идет мириться. Притащил остатки самодельного шоколада. Мы с Конрадом его навернули, и был заключен мир.
Сейчас у Саныча даже нельзя спросить, правда ли, что мы финишируем в Буэносе. Вчера он напился и едва стоял на ногах. И, наверное, проболтался именно поэтому. Сегодня мы спросили об этом у Анджея. Он ничего не ответил, позвал в свою каюту Сан Саныча, и, видимо, тот получил хорошую взбучку. До Ресифи осталось только два ходовых дня. Самый большой переход длился семь дней. Я отдал Димке Мельникову свою теплую рубашку, так как его собственная теперь похожа на панцирь из засохшей крови и йода.
Только что вернулся с берега. У нас было всего два часа. Мы доплыли до катамарана, который стоял поблизости (до него сто метров), залезли на него и обнаружили там радушного хозяина, маленького бразильца лет двадцати пяти, и его жену. Он дал мне ласты и маску понырять. Глубина здесь около шести метров. Пугали глубокие ямы в дне, покрытом кораллами. Очень много цветных рыбок. Мы тепло попрощались с хозяином катамарана и его женой. Назад добираться было труднее, так как приходилось плыть против ветра и волны. Впереди, метрах в двадцати, плыл Кшиш. Я был рядом с Димкой Ефановым, который сказал, что надо бы Кшишека обогнать. Я прибавил скорости и к берегу подплывал, как на стометровке в бассейне. Устал зверски, вот что значит не тренироваться.
На берегу стоит маленький швертботик, размером с «Оптимист», только нос острый и парус бермудский. Вчера я уже спрашивал местных, чей это швертборт. Они хозяина не нашли, сказали только, что он очень высокий. Я нашел высокого бразильца, который сидел недалеко от швертбота, и попросил разрешения прокатиться. Он кивнул и помог мне столкнуть швертбот. Вдруг подходит высокий белый, лет двадцати восьми, и говорит: «Это моя лодка!». Я извинился, объяснил ситуацию. Он улыбнулся и разрешил мне воспользоваться швертботом. Тут на берег вышли капитан, Лешек и остальные. Капитан сказал мне, что надо спешить. Попутняком я вылетел из бухточки. Тут подошли обе динги. Пришлось поворачивать и в лавировочку. Еле успел втащить швертбот на берег и влезть в последнюю динги.
Забрался на «Погорию», и сразу парусный аврал. Выбрали якорь, поставили все паруса и начали выписывать странные петли перед выходом в залив. В конце концов вышло так, что прямые паруса обстенились, а косые работали нормально. Мы легли в дрейф. Стояли так минут двадцать, пока с берега не вернулась последняя динги с боцманом. Нас сразу подхватил свежачок и понес в Ресифи.
30.10.88. Зарядка. Уроки, как обычно. На подъеме флага капитан опять помянул третью вахту: вчера Костя и Кшишек заснули на лук-ауте. Я набрал шестьдесят шесть баллов по историческому тесту. Это второй результат среди наших после Кости. День прошел нормально. На ночной вахте было очень сложно стоять впередсмотрящим. Показались берега Бразилии, надо быть очень осторожными. Мы уже прошли мимо двух городов, их можно различить по большому зареву. Впереди показались огни Ресифи, и кончилась наша вахта. Утром, видимо, будет парусный аврал.
31.10.88. Половина седьмого утра. Аврал. Убрали и обвязали паруса. Уже отчетливо виден город. Он разделен на старый и новый. Старый стоит на отшибе. В новом очень много небоскребов. Похож на Лас-Пальмас, только немного больше по размерам. С утра были уроки. Медленно идем к берегу под движком. К нам подошел задрипанный катер с лоцманом, толстяком лет сорока. Он долго не мог подняться по трапу, потом сказал нам идти под прикрытие волнолома, чтобы не так качало. Сразу же заметили ленинградское судно «Николай Погодин», стоящее у причала. Вскоре пришвартовались примерно в километре от него. Отсидели уроки. Тест по географии был очень сложным. На английском болтали с Ричардом о Бразилии, о выборах президента. Потом на борт поднялись журналисты, стали нас фотографировать. Еще на судно приехали два здоровенных мужика — спонсор Билли и отец Криса Вика. Они пойдут на «Погбрии» до Рио. Будут платить по двадцать пять долларов в сутки. За что? После обеда была экскурсия по Ресифи. Нас посадили в какой-то «гроб» и повезли за город. Ехали мимо пляжей. Купаться нельзя. За эту неделю акулы съели трех мальчишек. За городом потянулись поля, плантации кокосовых пальм. Автобус остановился у подножия небольшой горы. Мы забрались на нее и сделали несколько снимков Ресифи. Потом вернулись в город. Там посетили бывшую тюрьму, переделанную в большой магазин (в каждой камере — магазинчик). Погуляли по городу. Очень дешевые овощи, фрукты. Нашли охотничий магазин. Огромный выбор ножей: с пилами с обеих сторон, с зазубринами, плавающие, настоящие тесаки с лезвиями по полметра, узкие, обоюдоострые, для аквалангистов. Штук десять пистолетов лежат на прилавках: от маленького, который можно сжать в кулаке, до кольта со стволом в двадцать сантиметров. На стеллажах стоят винтовки с маленьким узким прикладом. Со стороны — не больше пневматической, а калибр на медведя. Очень много удочек, крючков, лесок, сапог, рюкзаков, костюмов и других вещей для туризма. Цены высокие. Потом мы вернулись на судно. Сразу взяли сувениры, плакаты и пошли на «Николай Погодин». Шли минут пятнадцать очень быстрым шагом. Нас приветствовали портовые рабочие. Население дружелюбно относится к русским. На трапе нас встретил четвертый помощник. Не очень ласково. Полным ходом шла разгрузка контейнеров. Все были заняты работой. Доктор, как могла, показала судно. Потом нас отлично накормили в кают-компании, мы посмотрели местное телевидение, поболтали с экипажем, потом еще раз поели (уже вместе со всеми). На «Погодине» мне понравился стюард. Ему тридцать лет, плавает одиннадцать, кандидат в мастера по шахматам. Работал на «Пушкине», ходил в Австралию, Западную и Северную Африку, Америку. Они идут сейчас из Буэноса в Ленинград. После ужина мы опять пошли на «Погодин», но забыли вымпела. Пришлось вернуться за ними на «Погорию». Но обратно с вымпелами отпустили только меня. Вася передал стюарду нашу фирменную футболку. Я прибежал на «Погодин» в десятом часу вечера. Моряки долго не хотели меня отпускать. Вернулся на «Погорию» через пятнадцать минут после отбоя. На вахте у трапа стояли Конрад и Саныч. Они сказали, что я уже отмечен как присутствующий. Отлично. Спустился вниз, умылся, постирал. Вышел на палубу — у трапа стопят Сан Саныч, стюард Саша и артельщик с «Погодина». Они принесли нам арбуз и мешок с конфетами, печеньем и шоколадом. Арбуз съели тут же в классе, затем показали ленинградцам баркентину. Потом хорошей компанией вышли на палубу, болтаем. И тут появляются капитан с Лешеком — они ездили куда-то далеко на съемки. Вернулись, а мы не спим. Капитан еще, как на грех, наткнулся на стюарда в нашей майке. Мы мигом испарились. Затем потихоньку собрались во втором кубрике и стали вместе с Майком — он на вахте — смотреть вырезки о «Погории» из американских газет с отличными фотографиями Гданьска, Гдыни. Тай прислал интересное письмо. Посмеялись и разошлись.
1.11.88. Подъем в 6.00. Зарядка. Хорошая пробежка. После нее я срезал каблуки у моих сандалет. Сегодня ночью опять свело судорогой ногу. Не знаю, что делать. В 6.45 отдали первый шпринг, в 7.00 отошли от причала. Прошли мимо «Николая Погодина». Подняли все косые паруса, лоцман ушел и мы поперли в Рио-де-Жанейро. Это тысяча миль. На подъеме флага кэп недобрым словом помянул тех, кто раздает футболки направо и налево. Сменилось время вахт. Теперь у нас самая трудная —с 16.00 до 20.00 и с 4.00 до 8.00 утра. Когда мы ее отстояли, оказалось, что это не так уж сложно. В свободное время готовим кончики. Анджей подарил мне программку с маршрутом «Погории» и подписал ее. Он рассказал, как иногда выбираются порты посещения. Капитан услышал, например, разговор офицеров, что где-то интересно, очень трудный вход в гавань. Значит, идем туда. В основном только кэп решает, куда идти дальше. Все в его руках. До Рио девятьсот пятнадцать миль.
Я взял у Саныча кассету с Высоцким, и когда вдумался в смысл его песен, мурашки пробежали по коже. Какое серьезное обвинение! Какие откровенные слова и в какое время! Такого я еще не слышал ни у кого. Это почти невероятно!
Кок обругал меня за то, что я просыпал чуть-чуть муки на палубу. Потом буркнул что-то по-польски. Обычно я понимаю, а тут не разобрал. Я сказал ему об этом. Он еще что-то пробормотал, опять по-польски. Что — я не понял. Вот тут-то я впервые разозлился так, что, если бы он мне еще что-нибудь сказал, я бы ему всю муку рассыпал ровным слоем по всей палубе. Я со злости стукнул кулаком в переборку и вышел из камбуза. Смотрю — через десять минут кок идет мириться. Притащил остатки самодельного шоколада. Мы с Конрадом его навернули, и был заключен мир.
Сейчас у Саныча даже нельзя спросить, правда ли, что мы финишируем в Буэносе. Вчера он напился и едва стоял на ногах. И, наверное, проболтался именно поэтому. Сегодня мы спросили об этом у Анджея. Он ничего не ответил, позвал в свою каюту Сан Саныча, и, видимо, тот получил хорошую взбучку. До Ресифи осталось только два ходовых дня. Самый большой переход длился семь дней. Я отдал Димке Мельникову свою теплую рубашку, так как его собственная теперь похожа на панцирь из засохшей крови и йода.
Только что вернулся с берега. У нас было всего два часа. Мы доплыли до катамарана, который стоял поблизости (до него сто метров), залезли на него и обнаружили там радушного хозяина, маленького бразильца лет двадцати пяти, и его жену. Он дал мне ласты и маску понырять. Глубина здесь около шести метров. Пугали глубокие ямы в дне, покрытом кораллами. Очень много цветных рыбок. Мы тепло попрощались с хозяином катамарана и его женой. Назад добираться было труднее, так как приходилось плыть против ветра и волны. Впереди, метрах в двадцати, плыл Кшиш. Я был рядом с Димкой Ефановым, который сказал, что надо бы Кшишека обогнать. Я прибавил скорости и к берегу подплывал, как на стометровке в бассейне. Устал зверски, вот что значит не тренироваться.
На берегу стоит маленький швертботик, размером с «Оптимист», только нос острый и парус бермудский. Вчера я уже спрашивал местных, чей это швертборт. Они хозяина не нашли, сказали только, что он очень высокий. Я нашел высокого бразильца, который сидел недалеко от швертбота, и попросил разрешения прокатиться. Он кивнул и помог мне столкнуть швертбот. Вдруг подходит высокий белый, лет двадцати восьми, и говорит: «Это моя лодка!». Я извинился, объяснил ситуацию. Он улыбнулся и разрешил мне воспользоваться швертботом. Тут на берег вышли капитан, Лешек и остальные. Капитан сказал мне, что надо спешить. Попутняком я вылетел из бухточки. Тут подошли обе динги. Пришлось поворачивать и в лавировочку. Еле успел втащить швертбот на берег и влезть в последнюю динги.
Забрался на «Погорию», и сразу парусный аврал. Выбрали якорь, поставили все паруса и начали выписывать странные петли перед выходом в залив. В конце концов вышло так, что прямые паруса обстенились, а косые работали нормально. Мы легли в дрейф. Стояли так минут двадцать, пока с берега не вернулась последняя динги с боцманом. Нас сразу подхватил свежачок и понес в Ресифи.
30.10.88. Зарядка. Уроки, как обычно. На подъеме флага капитан опять помянул третью вахту: вчера Костя и Кшишек заснули на лук-ауте. Я набрал шестьдесят шесть баллов по историческому тесту. Это второй результат среди наших после Кости. День прошел нормально. На ночной вахте было очень сложно стоять впередсмотрящим. Показались берега Бразилии, надо быть очень осторожными. Мы уже прошли мимо двух городов, их можно различить по большому зареву. Впереди показались огни Ресифи, и кончилась наша вахта. Утром, видимо, будет парусный аврал.
31.10.88. Половина седьмого утра. Аврал. Убрали и обвязали паруса. Уже отчетливо виден город. Он разделен на старый и новый. Старый стоит на отшибе. В новом очень много небоскребов. Похож на Лас-Пальмас, только немного больше по размерам. С утра были уроки. Медленно идем к берегу под движком. К нам подошел задрипанный катер с лоцманом, толстяком лет сорока. Он долго не мог подняться по трапу, потом сказал нам идти под прикрытие волнолома, чтобы не так качало. Сразу же заметили ленинградское судно «Николай Погодин», стоящее у причала. Вскоре пришвартовались примерно в километре от него. Отсидели уроки. Тест по географии был очень сложным. На английском болтали с Ричардом о Бразилии, о выборах президента. Потом на борт поднялись журналисты, стали нас фотографировать. Еще на судно приехали два здоровенных мужика — спонсор Билли и отец Криса Вика. Они пойдут на «Погбрии» до Рио. Будут платить по двадцать пять долларов в сутки. За что? После обеда была экскурсия по Ресифи. Нас посадили в какой-то «гроб» и повезли за город. Ехали мимо пляжей. Купаться нельзя. За эту неделю акулы съели трех мальчишек. За городом потянулись поля, плантации кокосовых пальм. Автобус остановился у подножия небольшой горы. Мы забрались на нее и сделали несколько снимков Ресифи. Потом вернулись в город. Там посетили бывшую тюрьму, переделанную в большой магазин (в каждой камере — магазинчик). Погуляли по городу. Очень дешевые овощи, фрукты. Нашли охотничий магазин. Огромный выбор ножей: с пилами с обеих сторон, с зазубринами, плавающие, настоящие тесаки с лезвиями по полметра, узкие, обоюдоострые, для аквалангистов. Штук десять пистолетов лежат на прилавках: от маленького, который можно сжать в кулаке, до кольта со стволом в двадцать сантиметров. На стеллажах стоят винтовки с маленьким узким прикладом. Со стороны — не больше пневматической, а калибр на медведя. Очень много удочек, крючков, лесок, сапог, рюкзаков, костюмов и других вещей для туризма. Цены высокие. Потом мы вернулись на судно. Сразу взяли сувениры, плакаты и пошли на «Николай Погодин». Шли минут пятнадцать очень быстрым шагом. Нас приветствовали портовые рабочие. Население дружелюбно относится к русским. На трапе нас встретил четвертый помощник. Не очень ласково. Полным ходом шла разгрузка контейнеров. Все были заняты работой. Доктор, как могла, показала судно. Потом нас отлично накормили в кают-компании, мы посмотрели местное телевидение, поболтали с экипажем, потом еще раз поели (уже вместе со всеми). На «Погодине» мне понравился стюард. Ему тридцать лет, плавает одиннадцать, кандидат в мастера по шахматам. Работал на «Пушкине», ходил в Австралию, Западную и Северную Африку, Америку. Они идут сейчас из Буэноса в Ленинград. После ужина мы опять пошли на «Погодин», но забыли вымпела. Пришлось вернуться за ними на «Погорию». Но обратно с вымпелами отпустили только меня. Вася передал стюарду нашу фирменную футболку. Я прибежал на «Погодин» в десятом часу вечера. Моряки долго не хотели меня отпускать. Вернулся на «Погорию» через пятнадцать минут после отбоя. На вахте у трапа стояли Конрад и Саныч. Они сказали, что я уже отмечен как присутствующий. Отлично. Спустился вниз, умылся, постирал. Вышел на палубу — у трапа стопят Сан Саныч, стюард Саша и артельщик с «Погодина». Они принесли нам арбуз и мешок с конфетами, печеньем и шоколадом. Арбуз съели тут же в классе, затем показали ленинградцам баркентину. Потом хорошей компанией вышли на палубу, болтаем. И тут появляются капитан с Лешеком — они ездили куда-то далеко на съемки. Вернулись, а мы не спим. Капитан еще, как на грех, наткнулся на стюарда в нашей майке. Мы мигом испарились. Затем потихоньку собрались во втором кубрике и стали вместе с Майком — он на вахте — смотреть вырезки о «Погории» из американских газет с отличными фотографиями Гданьска, Гдыни. Тай прислал интересное письмо. Посмеялись и разошлись.
1.11.88. Подъем в 6.00. Зарядка. Хорошая пробежка. После нее я срезал каблуки у моих сандалет. Сегодня ночью опять свело судорогой ногу. Не знаю, что делать. В 6.45 отдали первый шпринг, в 7.00 отошли от причала. Прошли мимо «Николая Погодина». Подняли все косые паруса, лоцман ушел и мы поперли в Рио-де-Жанейро. Это тысяча миль. На подъеме флага кэп недобрым словом помянул тех, кто раздает футболки направо и налево. Сменилось время вахт. Теперь у нас самая трудная —с 16.00 до 20.00 и с 4.00 до 8.00 утра. Когда мы ее отстояли, оказалось, что это не так уж сложно. В свободное время готовим кончики. Анджей подарил мне программку с маршрутом «Погории» и подписал ее. Он рассказал, как иногда выбираются порты посещения. Капитан услышал, например, разговор офицеров, что где-то интересно, очень трудный вход в гавань. Значит, идем туда. В основном только кэп решает, куда идти дальше. Все в его руках. До Рио девятьсот пятнадцать миль.